«Всё-таки болезни не от Бога. Не станет родитель так наказывать, в худшем случае лишит денег и роскоши. От дьявола болезни, не иначе. Он-то не скупится на такие подарки».
Полина лежала на кушетке в уютной комнате частной клиники, морщась от неприятных ощущений. Октябрь принёс утомительную боль в шее, заставив больше лежать и меньше выходить во двор, хотя погода никогда ещё так не была благосклонна к Сибири, продляя тёплое «бабье лето».
Мало кому понравится лежать под капельницей, но хорошо ещё когда медсестра оказывается умелой и доброжелательной. Женщина в белом халате дежурно улыбалась Полине, и это скрашивало неприятные минуты процедуры. А вот врач, назначивший лечение, просто поразил Полину: невропатолог обязан иметь железные нервы, но такого безразличия не заслуживает ни один пациент. Врач, по возрасту ровесница Полины, выслушала жалобу, не выразив ни единой эмоции. Единственное, что она спросила: сколько будете делать капельниц.
– А сколько лучше? – удивилась Поля.
– Лучше три.
– Ну, давайте три.
Сегодня Поля пришла в клинику во второй раз, то точно знала, что больше сюда не явится никогда: от лекарств разболелся желудок.
«Да, если хочешь излечить человека, то без души этого не получится. Сначала исцеляющий должен очень захотеть, чтобы пациент выздоровел. Очень захотеть! А уж потом выписывать лекарства».
– Марина, а почему ваш невропатолог такой депрессивный?
– Не знаю, она всегда такая.
Но Поля поняла, что медсестра прекрасно знает причины дурного характера врача. Уже решив, что дождётся Киру и её волшебного массажа, заодно и выговорится, наслушается мудрых советов, а пока никакие таблетки пить не будет – не помогут.
В этот сезон Полина выбрала для благотворительности местный театр кукол и всех, кто занимается с детьми помимо спектаклей.
Пока состоялся только телефонный разговор, дойти до театра не дал противный остеохондроз. К огорчению Поли её подруга знахарка Кира до сих пор жила на даче, и заниматься массажами обещала со следующей недели.
Отлежавшись пару дней, Поля, помня о желании заработать на поездку с сестрой на море, отправилась на встречу с директором театра кукол. Такая работа доставляла Поле больше удовольствия, чем хлопот, тем более спонсоры почти не ограничивали её в средствах. Перераспределение денег Полине всегда казалось занятием справедливым и нужным: тому, кому много дано, тоже надо будет объясняться с Богом – куда потратил.
Благостное настроение быстро улетучилось, как только Поля зашла в здание театра. Задержавшись у входа, Поля вздохнула, вспоминая, как ходила сюда с детьми. Здание обветшало и напоминало Поле о её возрасте.
– Так нельзя одеваться! – услышала Поля громкий, почти истеричный голос. – И где твои каблуки?! Ты встречаешь посетителей, ты лицо театра!
– Алевтина Сергеевна, я не могу ходить на каблуках, – девушка нервно дёргала руками полу пиджака, явно еле сдерживаясь и не глядя на начальницу.
Женщина, достаточно стройная и подтянутая, стояла к Поле спиной, и не видела вошедшую посетительницу.