«О черт!»
Хотя правильнее было бы воскликнуть: О Марс!
Вероятно, он все-таки не был точной копией изображенного на картине бога войны. Прежде всего потому что оказался полностью одет. И одет очень дорого. Но нос, лоб и рот у него были совсем как у Марса. А в особенности глаза. Правда, в отличие от бога войны, незнакомец не спал.
Глаза были зеленые с золотистыми искорками. Светлые пряди сверкали и в его темно-русых волосах, которые курчавились, как у Марса, и казались очаровательно непослушными. Что-то во взгляде и выражении лица тоже намекало на непокорность, но иного рода: едва заметная улыбка и чересчур невинный взгляд широко открытых глаз. Это что, проявление слабоумия?
– Кажется, от волнения я поставил вам подножку, – сказал он. – Искренне прошу меня извинить.
Нет, на слабоумного мужчина не походил.
Важнее было то, что он оказался в такой близости к ней, а Леони этого не заметила. Она не позволяла никому подкрадываться сзади. В Париже это могло стоить жизни. Да и в Лондоне риск был велик.
Все опасения Леони оставила при себе, чему научилась очень давно.
– Надеюсь, я не покалечила вас, – заметила она и опустила взгляд. Его сапоги оказались в идеальном состоянии. Камердинер наполировал их до блеска так, что пыль лондонских улиц не решилась бы осесть на них, ослепленная сиянием.
Мужчина тоже опустил взгляд и посмотрел на ее обувь.
– Разве такая маленькая ножка в кусочке атласа и серебристой коже может нанести мне хоть какой-то ущерб? Без шансов, вам не кажется?
– Эти кусочки атласа и кожи называются полусапожками, – сказала Леони. – И нога у меня не маленькая. Но очень галантно с вашей стороны сказать именно так.
– Учитывая обстоятельства, я просто обязан был сказать что-нибудь приятное, – поклонился мужчина. – Кроме того, нужно было придумать вескую причину, почему я подкрался к вам. Или найти какое-нибудь рыцарское объяснение, например, что я собирался защитить вас от падающих мольбертов. Но тогда вы бы сочли меня идиотом. Любой бы заметил, что объекты, которые могли представлять угрозу, находятся в нескольких ярдах отсюда.
Она была уверена, что слышит, как кто-то ругается тремя картинами левее, оттуда же доносились скрип дерева по дереву и шуршание тяжелой ткани. Леони даже не посмотрела в ту сторону. Девушки, которые теряют бдительность, когда боги отклоняются от своих путей, попадают в очень неприятные ситуации. Поинтересуйтесь об этом у Дафны, у Леды или у Данаи.
Сегодняшнее скрывающееся солнце вдруг решило показаться в небе. Его лучи играли золотистыми прядями волос незнакомца.
– Возможно, вас привлекла картина, – предположила Леони. – И вы потеряли равновесие.
– Хорошая причина, – согласился он. – Но так как эта картина моя, у меня было достаточно времени рассмотреть ее. Поэтому не годится.
– Ваша? – удивилась Леони. Она не удосужилась заглянуть в конец каталога, чтобы узнать имя владельца полотна. Ей казалось, что такое произведение искусства может принадлежать лишь королю или герцогам из королевского семейства.
– Ну, так говорится. Я, конечно, не Боттичелли, как вы понимаете. Парень умер сколько-то там веков назад. Я – Лисберн.
Леони сосредоточилась и мысленно пролистала страницы своей записной книжки, куда заносила персональные данные английских аристократов, а также важные и наиболее любопытные факты, которые встречались ей в бульварных газетенках или были услышаны в разговорах клиенток.