Читать Пелена страха

– Ты уверена?

– Да.

– Нервничаешь?

– Немного.

– Но это ужасно.

– Знаю.

– Я боюсь, что ты будешь страдать.

– Мне будет хорошо.

– Тогда закрой глаза и – прощай.

«Ты должен сам все увидеть и сфотографировать с воздуха, прежде чем начнешь проводить детальный осмотр места преступления. Я не хочу, чтобы у тебя возникло предвзятое мнение о том, что ты там обнаружишь. Никто, кроме того типа, который позвонил на 112, не знает толком, о чем идет речь». Это было все, что сказал ему комиссар Клеменс Айзембаг, когда в шесть утра вырвал его из сна, глубокого и пустого, как небытие.

Клаус Бауман пригнул голову, сжал в руке цифровую камеру и, пробежав сквозь плотный вихрь, производимый винтом вертолета, забрался в стеклянную кабину. Посмотрел на пилота и поднял руку в знак приветствия. Потом положил камеру у ног, пристегнул ремень безопасности, достал из кармана куртки мобильник и наушники, подключил их, сунул в уши и надел шлем.

Пока хрупкая механическая стрекоза поднималась над спящим Лейпцигом, Клаус Бауман запустил Спотифай и установил громкость смартфона на максимум. Каждый раз, когда ему случалось летать на вертолете, он выбирал одну и ту же песню группы «Колдплей» – «Да здравствует жизнь». Эти три слова были для него не просто названием музыкальной композиции. Клаус Бауман мысленно повторял их, как мантру, каждый раз, когда начинал расследование очередного преступления. Парадоксальный ход для полицейского, занимающегося расследованием убийств, – прославлять жизнь, прежде чем углубиться в запутанные сценарии смерти.

Успокаивающая гармония музыки, заглушая грохочущий звук пропеллера, превращала его в неслышную уху вибрацию. Сквозь боковую стеклянную дверь Клаус смотрел на освещенные пропасти городских улиц и обдумывал краткую информацию по делу, которую сообщил ему комиссар.

Прошло меньше года с тех пор, как Клаус Бауман вернулся в Лейпциг в качестве начальника отдела по расследованию убийств в местной ландесполиции. Со стороны саксонских властей это было высшим проявлением признания его заслуг за время работы инспектором полиции Дрездена. В свои тридцать девять он отличался блестящим умом, без лишнего тщеславия и высокомерия, был хитер и изворотлив, но строго в пределах разумного. Еще будучи совсем молодым, Клаус женился на Ингрид – своей сокурснице по академии, в которую влюбился с первого взгляда в тот день, когда они встретились в полицейской школе Саксонии.

Клаус посмотрел на черное ночное небо и, сам не зная почему, задумался о своей семье: представил дочь-подростка Карлу, забравшуюся в постель к матери, как она это делала каждый раз со дня рождения маленькой Берты, если он вставал слишком рано, возвращался слишком поздно или всю ночь отсутствовал дома.

Светало. На востоке у горизонта среди длинных серых туч появились легкие оранжевые сполохи.

Вертолет начал облетать окрестности города вблизи Вильгельм-Кюлц-парка и через несколько минут стал снижаться, чтобы приблизиться к памятнику Битве народов. Внизу, на проспекте Рихарда Лемана стояло несколько полицейских машин, преграждавших доступ к башне. Другие ждали у пруда с включенными мигалками. Комиссар отдал всем подразделениям строгий приказ, чтобы никто, «включая даже криминалистов», не приближался к месту преступления без разрешения старшего инспектора Клауса Баумана.