⇚ На страницу книги

Читать С миру по нитке. Рассказы и сказки - стр. 2

Шрифт
Интервал


Это была настоящая муха. Слепая, беспомощная, осенняя муха. Но у нас за окном была весна, кругом всё начинало зеленеть, облекаясь в серо зелёную дымку пухового платка. Дождь за окном смывал всю грязь, скопившуюся за зиму, и давал нам надежду, что «Муха» наша вырастет и превратится в прекрасную кошечку. Мы решали свои вопросы, а вот когда, из кухни зашли в комнату, то увидели нерадостную картину. Дочка моя, почти, что, рыдала. Ну, как же её вырастишь, если у неё в рот, даже соска не влезает? – горевала она. Она же просто муха. Мы с зятем довольные переглянулись. Зачем ты взял её от матери, не подумав о последствиях? Эгоист ты несчастный! Ведь это же живое, понимаешь, живое! А если она погибнет? – накручивала себя дочка, – что тогда ты скажешь? Как себя чувствовать будешь? Зять же, зная свою жену, как самую добрую, самую ответственную, никоим образом не сомневался, что из этого комочка, она вырастит то, что должно вырасти.


Ночью, из своей комнаты я прислушивалась к звукам общих комнат, но так ничего и не услышала. Зять утром рано уехал на работу, и я стала караулить, чтобы дочка не опоздала на службу. Заглянув в её комнату, я до слёз была, растрогана, увиденной картиной. Моя дочка лежала на спине, откинув в сторону руку, в которой лежала « Муха», укутанная в тёплый шарф. Не буду долго мучить вас подробностями, но дочка моя, приложив все немыслимые старания, вырастила из мухи – « Муху». Она кормила её из пипетки, купала в кукольной ванночке. Она гуляла с ней по садику, положив её, или же в карман халата, или носила на груди. Та, уцепившись острыми коготками за ткань, цепко висела на ней. Не может быть матери лучше для дитя, чем моя дочка была для этой крохи. Если уж она котёнка так пестовала, то представьте, как же она могла любить ребёнка.


Скоро у нашей малышки открылись глазки. Она стала передвигаться по полу, смешно кувыркаясь и падая, когда наевшись, её животик был больше, чем её коротенькие лапки. Муха стала всеобщей любимицей нашей семьи, но зять её просто обожал. Он бежал после работы домой, нигде не задерживаясь, ни на минуту. Ещё у самого порога, он опускался прямо на пол, и начиналось настоящее представление. Муха уже ждала его, и они выделывали такие, своеобразные – па, что смотреть на них было одно удовольствие. Муха росла теперь не по дням, а по часам и вскоре превратилась в прелестную кошечку. Чёрная, как осенняя ночь, она имела на груди и животе белоснежную звезду и такие же носочки, на всех четырёх лапах. Зеленющие глаза, чуткие, длинные усы, сторожкие уши. Это был настоящий сфинкс, когда она усаживалась перед обеденным столом, на специально отведённый для неё стул. В еде она оказалась очень и очень разборчивой. Её было в пору брать в магазин с собой, чтобы выбрать приличный сорт колбас, или сыра. Она была настоящей гурманкой. Если она ела тот, или иной продукт, можно было, без опаски есть и самим. Мы доверяли ей, как самому профессиональному дегустатору. Мы очень любили и ценили свою «Муху» и часто баловали, как любимого ребёнка. А вот она, (не смотря, что выходила её Ксеня, я кормила её целый день, пока дети работали), она любила больше всех, моего зятя. Ну, что поделаешь, женщина одним словом. Он уделял ей максимум внимания и времени, и она платила ему тем же. Да он готов был остаться голодным, но накормить свою любимицу, это было для него, святое.