Читать Письма к тетушке

Введение

Жила у нас в захолустье до недавнего времени одна замечательная семья, состоящая, впрочем, из трех только человек: супружеской пары и их племянницы. Удивительное согласие царило в их доме. Муж с женой жили душа в душу, племянница им была вместо родной дочери. Они все вместе были также милы, как и странны, были будто не от мира сего. Были необыкновенно воспитанные, казались ужасно образованными, говорили всё таким языком, как из старинных давно уже позабытых у нас в захолустье книжек, давали в долг и с соседями своими никогда не ссорились, что, согласитесь, дело неслыханное. Казалось, не могло у них быть врагов, да и не было. Всё ведьма проклятая, наша, местная, старуха Лаврентьевна, из зависти или от скуки взяла и напустила на добрых людей порчу. Иначе нельзя было объяснить ту череду несчастий, что обрушились вдруг на эту семью. Череду, впрочем, никак нельзя было назвать и чередою, всего-то только два случилось события, закончившиеся, однако, оба как нельзя хуже. Скончался сперва глава семейства, от сердечного приступа, а через месяц примерно за ним последовала и верная его супруга – своею волей: приготовила себе петлю на шею, ужасно неумело, и, как показала экспертиза, померла далеко не сразу, а препорядочно намучившись. Самоубийцу, как полагается, схоронили отдельно, при погребении ее ни единой души не присутствовало.

С того времени прошло уже два года, дом покойников стоит совершенным сиротою, зарос и страшно запустился, в одном месте просела крыша. По сей день, как считалось, туда и мародеры не наведывались, боясь Лаврентьевны проклятья, которым, по всеобщему мнению, в том доме сами стены пропитаны. Но всему бывает почин.

Не далее, как на прошлой неделе, один мой близкий знакомый, страшный негодяй и безбожник, как водится, за бутылкой, похвастал мне, что «проклятый дом» не есть уже более вершиной им непокоренной, что он там намедни был. Я хоть и почитал его за большого авантюриста и в своем роде героя, счел нужным ему на слово не поверить и потребовал улик. Доказательства были представлены в ту же секунду в виде пачки писем, которые знакомый мой держал при себе и берег, как трофей. Адресатом писем действительно значилась самоубийца, но, что всего интересней, писаны они были ее племянницей, лицом, с недавних пор считай мистическим для обывателей нашего местечка.

И действительно, с того времени, как Варя (имя той самой племянницы) поступила в университет (а это где-то за полгода до вышеперечисленных смертей), ее в нашем городке, как говорится, и дух простыл. На похоронах она не присутствовала, в дом, как прямой наследницы, нога ее не заступала, и вообще о ней никто ничего не мог сообщить утвердительного, доходили одни только слухи, в основном бредовые и друг с другом не вяжущиеся совершенно. Например, говорили, что за столь короткий срок она успела сделать головокружительную карьеру и выбиться в какой-то там сфере каких-то продаж в большие начальники. Другие клялись, что видели ее не раз и не два в людных местах Города в нелепом облачении и среди группы сектантов, пляшущей под барабаны во имя и во славу толи Будды, толи Брахмы, толи какого-то черта. И наконец, бывший Варин одноклассник, тоже и в один с Варей университет поступивший, только на разные с ней специальности, мелкий, рыжий, востроносый и чрезвычайно подлый Васька Коваленко, битый за язык свой в году по многу раз, ручался, будто Варя, давно бросив университет, служит теперь на панели, будто есть у него даже и номерок, по которому, при случае и при желании можно ее вызвать, и что номерком тем он готов поделиться, разумеется, не бесплатно. Из всего перечисленного, как видно, общего было немного: то, что Варя жива, что по-прежнему живет в Городе, и что университет она таки оставила. Почему же она не приехала на похороны дяди, почему не была при погребении тети, известно ли ей вообще о кончине своих близких, или по сей день пребывает она в совершенном неведении, но, в таком случае, почему не наводит она никаких справок? – все это были вопросы открытые и неразрешенные. Естественно, добыча моего приятеля-мародера меня весьма заинтересовала.