Длинная нитка запуталась, в который раз скрутившись замысловатым узлом. Тут-то мои нервы и не выдержали. Я вскочила и запустила рукоделие в распахнутое по случаю хорошей погоды окно. Снизу раздался мученический стон садовника, как раз подстригавшего буйно разросшиеся кусты жасмина.
Нет, оно мне надо?! Пальцы исколоты, нервы истреплены… Да ещё и вместо роскошной алой розы выходит что-то отдалённо напоминающее сморщенный мухомор на тонкой зелёной ножке. С листиками. Вот листики удались.
– За что же мне это наказание?! – вопросила я высокий потолок.
Он не ответил.
Зато на шум явилась любопытная Марго.
– Какое по счёту? – быстро оценив обстановку, уточнила она.
Я поморщилась.
– Пятое. Ты отца не видела?
– Видела, он в кабинете.
– Отлично. А я-то боялась, что придётся искать его по всему замку. Вот только не надо на меня так смотреть! Честное слово, я ничего не задумала. Просто хочу съездить в гости, у меня же двоюродный брат недалеко живёт. Какое-никакое, а разнообразие.
– Далось тебе это разнообразие! – абсолютно не разделяя моей тоски-печали, фыркнула подруга. – Сиди да отдыхай!
– Отдыхай! – кривляясь, передразнила я её. – Я от скуки скоро взвою – какой тут отдых?!
– Ну, займи себя чем-нибудь.
– Да чем занять?
– Пением! Все благородные девицы так делают.
– Я пыталась. И сорвала голос!
– Это потому что надо петь, а не орать. Тогда танцами.
– Тоже было. Подвернула ногу и три дня в постели провалялась, как будто ты не помнишь! О рукоделии можешь даже не заикаться! Ещё варианты есть?
– Есть! – не сдавалась девушка. – Возьмись за домашнюю работу.
Тут мне крыть было нечем. Горы занудных учебных пособий были по приезде свалены мной в самый далёкий чулан (с глаз подальше!), где пребывали и по сей день, всё гуще облепляясь пылью.
– Не хочу! Я заслужила отдых!
– Возвращаемся к тому же, с чего начинали – сиди и отдыхай!
– Вот сама и сиди! – разозлилась я. – А я к Эйвальду поеду!
– Яну это не понравится, – предостерегла подруга.
– Конечно, не понравится, – пришлось признать мне. – Но не могу же я ещё две недели взаперти прочахнуть! Да и «не понравится» – слабо сказано! Он меня на ленточки порежет, когда узнает. Если узнает. Но разве я виновата в том, что ему приходится плясать перед Советом именно сейчас? У меня каникулы! И куча платьев, их скоро моль поест! Я на бал хочу, блистать и веселиться!
– Он тоже в этом не виноват. И вообще, ну что ты ершишься? Уж тебе ли не знать, как он о тебе беспокоится? Вот и отправил сюда, к отцу под присмотр.
– А не кажется ли тебе, что беспокоится он слишком сильно? И, собственно, из-за чего?
– Из-за того, что ты ходячее несчастье. Это всем известно!
– Марго, и ты туда же?! – я сердито сдула чёлку со лба и плюхнулась в кресло.
– Лета, пожалуйста, скажи мне, что ты не собираешься снова сбежать?
Я пожала плечами.
– Нет, конечно. Но с отцом поговорю. Вдруг он будет в хорошем настроении и всё-таки отпустит меня к Эйвальду?
– Ну-ну, – скептически хмыкнула подруга и поспешила вернуться к прерванным делам.
Я ещё немного посидела, взвешивая все «за» и «против», и отправилась на переговоры с родителем.
– Папа? – я робко заглянула в приоткрытую дверь кабинета.
– Да? – отец оторвался от какого-то свитка и поднял на меня глаза. – Что случилось?