⇚ На страницу книги

Читать Зачерпну я ладонью туманы

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4493-8396-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Весна

«Беспокойные сны у осевших снегов…»

Беспокойные сны у осевших снегов:

Март нарушил покой – впереди долгий путь.

Потекут они вдаль между двух берегов.

Можно их вспоминать, но уже не вернуть.

Надоели снега, их нисколько не жаль.

Скоро станет зеленым пригорок седой.

Межсезонную грусть и о прошлом печаль

Вниз на раннюю Пасху утянет с водой.

Свои чувства к тебе прячу в складках души.

За морозным узором мир новый укрыт.

Ты однажды с утра на стекло подыши,

И растают колючие льдинки обид.

«Изменяют себя на бегу облака …»

Изменяют себя на бегу облака —

Легковесным принять можно образ любой.

Ивы тонкая ветка трепещет слегка —

Деревянного сердца нарушен покой.

Ива мелко дрожит от ветвей до корней.

Хоть слова и не к ней – не наслушаться всласть.

Если ветер молчит – не молчит соловей.

Влита в майский пейзаж соловьиная страсть.

Чуть качает певца ивы тонкая плеть.

Он всю душу раскрыл соловьихе своей.

До рассвета не спал – он не может не петь…

Проклиная любовь, утром смолк соловей.

«Мне кукушка с утра не считала года …»

Мне кукушка с утра не считала года —

Серый дождь убаюкал ее невзначай.

С ветром сгинул апрель, не оставив следа.

Что в душе у тебя, злой январь или май?

В желтокожем бору капли синих небес —

Пьет кукушкины сны под дождем сон-трава.

В этом мире полно незаметных чудес.

А слова о любви, ведь не просто слова?

Смотрит в небо земля миллионами глаз —

Не сморгнут, не обманут лесные цветы.

Пусть кукушка споет не одну сотню раз.

Я тебя полюбил, только любишь ли ты?

«На острый лист присела стрекоза …»

На острый лист присела стрекоза —

Ее не взять осоковым клинком.

В фасеточные синие глаза

Ночной вселенной втиснулся объем.

Вот плещется с сомами водяной,

Но на него так просто не взглянуть.

За камышовой плотною стеной

Пугая всех, хохочет птица-Жуть.

Мохнатый леший поднимает бровь,

Иначе ему девы не видны:

Русалкам юным согревает кровь

Таинственный холодный свет Луны.

От звезд небесный купол весь седой.

Рекой в нем отразился Млечный Путь.

Небесный мир, а также мир земной —

Всех вод ночных загадочная суть.

«Опьяненный мерцающей в небе звездой…»

Опьяненный мерцающей в небе звездой,

Ее выпив серебряный свет,

Соловей до утра, словно бражник хмельной,

Выводил для подруги сонет

Одуванчиков поле вздыхает пыльцой,

Золотистый мне снится туман.

Соловьиную трель заберу я собой,

Положив осторожно в карман.

Я ее запишу на ольховом листке

Ароматной сосновой иглой.

И кусочек луны приколю в уголке,

Сполоснув его чистой водой.

Заверну в тихий плеск засыпающих рек

Поцелуй ненавязчивый свой.

И однажды тебе, добрый мой человек,

Свой подарок вручу колдовской.

«В набухших почках спрятана листва…»

В набухших почках спрятана листва.

Ее не сглазит мимолетный взгляд.

Всю красоту лесного естества

Еще скрывает мартовский фасад.

Туманы в клочья утром разорвет

На голый лес глухой кукушкин крик.

Водой исходит прошлогодний лед

На бьющихся сезонов тонкий стык.

Достала верба легкий балахон —

Пришлось одеть – апрельское тепло.

Как-будто ранний гром пасхальный звон.

Что сгинуло, но что-то и пришло.

Вздохнет устало спящая трава,

Проткнув собой коричневую грязь.

И паутинка видная едва —

Для всех времен нервущаяся связь.

«В ожидании ранней весны…»