У нас в квартире завелись клопы. Откуда взялись – непонятно. Но вот приключилось такое. Собрались травить. Срочно вызвали профессионалов из специальной службы. И как раз в момент, когда те облачились в комбинезоны и респираторы, а я собрался покидать зараженную территорию, в дверь позвонили… Тут я вспомнил, что неделю назад ровно на это время приглашал к себе для обсуждения будущей книги американского политолога Николая Злобина, а за всей этой суетой запамятовал.
Уважаемый человек. Профессор американских университетов. Возвышенная личность… А тут у меня дома люди вроде как «Новичок» ищут!.. По крайней мере выглядят именно так. Да хоть бы и «Новичок» – оно как-то солиднее. А то, стыдно сказать, прозаично клопов травят…
Делать нечего. Открываю. Стоит Николай. Впервые у нас дома. Рад встрече. Как всегда, приветлив и улыбчив. Провожу его в дальнюю комнату. Закрываю за собой дверь и иду как на заклание: «Коля, у нас клопы завелись…» Он такой весь душистый, из глянцевой Америки, а у меня вот – клопы… Вообще-то, конечно, ничего страшного. Дело житейское. Но все равно… Как-то не очень.
Коля лишь расхохотался. И тут же стал рассказывать про клопов, да столь увлеченно и с таким знанием дела! Проявляя исключительную осведомленность в деталях и приводя американские примеры. Где живут. Как размножаются. Про самок и самцов. Как кусают. Как их травить. Как они потом выживают. И как их травить повторно. У меня даже сложилось впечатление, что вся Америка от этих клопов стонет. Во всяком случае, они там уж точно не экзотика, а у Николая есть и свой личный опыт.
Сразу полегчало. Он – американец, я – русский, а по сути – просто люди, способные мгновенно находить чистосердечный контакт, тем более если речь идет о чем-то очень близком каждому из нас. Тут я понял, что книжка получится. Важно лишь сохранить эту вспыхнувшую искренность. И есть ощущение, что как раз искренность нам сохранить удалось. Что из этого получилось – судить вам. Книга в ваших руках.
А тех клопов я, конечно, извел. Хотя до сих пор сохраняю к ним благодарное чувство.
Дмитрий Киселёв
Беседа первая
О демократической журналистике и государственной пропаганде
Злобин: Давай начнем с самого важного. Я тебе сейчас одну вещь скажу, только ты не обижайся – ничего личного. Ты – главный телевизионный пропагандист режима Владимира Путина. Это, по-моему, более чем очевидный факт. При этом я хорошо помню время, когда ты был демократическим журналистом. Что случилось? Когда Дмитрий Киселёв был настоящим Киселёвым? Когда он был вполне демократическим журналистом в России, когда он работал на Украине или сейчас, когда он стал главным рупором кремлевской пропаганды? Как объяснить такую эволюцию? Что с тобой произошло? Что повлияло – осознание каких-то жизненных реалий, или, как некоторые считают, большие деньги, или желание быть в телевизоре и формировать широкие общественные настроения, или что-то еще? Ведь не только я – многие помнят тебя как выдающегося демократического журналиста, который в свое время очень здорово отстаивал демократические ценности. Украинцы помнят тебя как человека, который работал у них в стране и проводил, как они считают, достаточно адекватную информационную линию. И потом вдруг такое резкое изменение. Как это объяснить?