Не затронув улыбок девичьих,
не коснувшись нелепой войны,
не подумав за суть человечью,
избегая звериной возни,
не раскрыв политический заговор
(От него Боже упаси!)
ну а в главном – как балласт за борт
или выбросив, иль отпустив
за искусство шедевров Великих —
Наблюдающий в зимнюю пору
водопады с шифера крыш,
я мечтал бы взобраться на гору
и увидеть цветущий ландыш,
или просто, вернувшись под ночь,
позвонить тем, кто сможет помочь
моей совести.
Или со мной – по двести.
Но тщеславие дразню, морю голодом,
а оно лезет драться в ответ.
И в ладонь сжат неловко, неправильно
вовсе не истины свет,
и как прав друг Сергей был в пророчестве:
я не стал новый модный поэт;
список меньше того, что хочется,
что не хочется – списка нет.
Я, рождённый в звезду неудачника,
ах, прости меня, маменька! —
Мне представился шахтёр могучий,
дробит камень – а вокруг жара.
Мне явился скрывшийся в тучи
сложный зонд-самолёт Восток.
На земле вслед кричали ура.
…не гаси, да не гасим будешь.
Ну конечно, фатальный урон.
Вон на небе фольгой мне – кукиш.
Дали справку в небесном бюро.
В воскресение больше нет продыху.
Воскресение видел бес
тысячи лет по Библии.
Из людей никто не воскрес.
А когда есть едва за двадцать,
хочешь костями бряцать,
не извилины напрягать.
Или двигайся, или умри.
Знал бы, что будет вольно,
а матери б не было больно —
давно уже лёг бы костьми,
примеряя сумы да тюрьмы,
да деревянные костюмы.