Дорогой президент. Пишет вам не всегда одинокий и далеко не безнадежный сельчанин деревни Т., района Д., федерального округа У. Таковское у нас вступление, чтобы не затягивать на длительный разговор-пересуд, способный довести до сумерек, а у нас электричество казенное, нечего транжирить, как обычно вещает местная интеллигенция, туберкулезник Чайков, по прозвищу Мольер, и бывший морфинист Турбинов, по прозвищу Палатов. Оба здешние лекари.
В связи с последними событиями, которые так потрясли мир, что невозможно оставаться в стороне и отмалчиваться, назрело давешнее к вам обращение по очень важному и весьма щепетильному, можно сказать, существенному вопросу, потому что нет никаких сил терпеть подобный произвол и расточительство со стороны лиц, которых даже боязно упоминать, таковских производителей и реформистов, что вслух, что впотьмах, ибо власть у них здешняя, всамделишная, слова хамские и грубые, а руки твердые и близкого радиуса действия. Рискнул было Палатов до их сердца достучаться, так ему инвалидность убрали. Теперь лекарства у местной знахарки Крымнашевой, в девичестве Единицева, приобретает. Долго ли на грибочках да на примочках дурную мысль ловить, когда в голове и жар, и нечисть всякая лезет. И весь Центральный бульвар своим криком разгоняет.
Собственно, и неясно, дойдет ли до вас моя депеша, в которой я выражаю не только личную просьбу. И если и так, если доберется, доползет весточка, то в какой срок? Хоть и верю в ваши неизмеримые таланты и способности, и возможность защитить вам вверенный народ по нашему всеобщему избирательному голосованию, которому вы теперь конституционно присягали и теперь усердно денно и нощно служите уж который год, даже страшно сказать, все равно вызывает мою самую непосредственную озабоченность. Мольер каждую неделю, вторник ко вторнику, шлет письма через почтальоншу Горинову, еще ту Баронессу местного пошиба, но за ответом никогда не возвращается и на Центральном бульваре появляется редко.