⇚ На страницу книги

Читать Один в море воин

Шрифт
Интервал

1

На Багдад опускалась ночь. Опускалась неторопливо, плавно, как знойная красавица из гарема, утомившаяся за день и решившая прилечь отдохнуть на мягкий диван. В небе медленно проступали яркие звезды, становилось все холоднее. Улицы города были многолюднее, чем днем – совершенно нормальная для Востока ситуация, где как раз вечер и утро – самые оживленные части суток. В это время не так жарко, как днем, и не так холодно, как ночью. Самое время отдохнуть, погулять, повеселиться. Впрочем, жителям столицы Ирака сейчас было не до веселья. Время страна переживала суровое. Диктатура Саддама Хусейна – это отдельный разговор. Много копий было сломано и в Ираке, и в других странах при обсуждении вопроса о том, хорошо это или плохо для страны, когда власть крепко берет в свои руки сильный и умный, но жестокий правитель. Вспомнить хотя бы обсуждение личности и методов правления Иосифа Сталина или Мао Цзэдуна. А ведь Саддама Хусейна с этими двумя частенько сравнивали. Что особенно забавно – не только враги, но и друзья. Он тоже был сильным и жестоким правителем, тоже не жалел свой народ, тоже стремился сделать из попавшей под его власть страны по-настоящему сильное и независимое государство. Насколько ему это удалось – вопрос другой. И однозначного ответа на него нет, что бы ни кричали по этому поводу американцы и их клевреты. Но в одном сходятся все – современникам такого правителя позавидовать трудно. Потомки еще могут сказать ему спасибо – за достигнутые результаты. За построенные промышленные предприятия, остановленную преступность, выход экономики из кризиса. Но платить за эти результаты высокую цену всегда приходится современникам. Так что и в самой жизни под властью Саддама для большинства иракцев веселого было мало. Но теперь к этому добавилось еще и набирающее обороты противостояние Ирака и Америки. В воздухе пахло войной, даже самые недальновидные стали понимать – вот-вот грянет. Разумеется, такая обстановка мало способствовала превращению характера Саддама в голубиный. Он еще крепче сжимал поводья, пришпоривал страну. Неприятно быть тем, кого пришпоривают. Пусть даже во имя свободы, веры, национальной независимости или еще чего-нибудь столь же красивого. Цены от этого не снижаются, а полицейские и агенты спецслужб, выискивающие крамолу и шпионов, не становятся добрее.

На территории Аль-Мансура – очень богатого и очень «закрытого» района Багдада – с наступлением темноты тоже наблюдалось некоторое оживление. Но не того рода, как в остальном городе, не веселое. Здесь по улицам засновали солдаты, то к одному, то к другому дому подъезжали автомобили. Люди в военной форме что-то торопливо грузили в них, потом эти автомобили отъезжали, а на их место тут же прибывали новые. В Аль-Мансуре жили преимущественно лидеры партии БААС и высшие чины правительства Хусейна, здесь же располагались несколько важнейших промышленных предприятий. И последние дни, когда стало ясно, что американцы не ограничатся пустыми угрозами, что война действительно вот-вот начнется, все эти большие шишки начали принимать соответствующие меры. Эвакуировали из Багдада семьи и вещи. Кое-кто, возомнив себя самым умным, попытался драпануть и сам, но очень быстро об этом пожалел. Саддам пока еще был у власти. Самые умные поплатились за свою торопливость головами. Ну если стремиться к точности, то не совсем головами – у Саддама было особое мнение о том, как нужно поступать с изменниками.