Владивосток. Здесь кончаются сухопутные дороги и начинаются океанские. Проспекты, подымаясь от бухты, упираются в сопки. Океан с его неповторимым, всегда волнующим зовом запросто входит в жилые кварталы. И главная улица, по которой (еще не существовавшей) некогда прошагали моряки со «Свегланы», одной своей стороной – причал. «И к этой улице швартуются пройдя полсвета, корабли».
Памятники всюду в многочисленных скверах, над бухтой «Золотой рог», на морском кладбище.
На гранитном обелиске высечен из камня Георгиевский крест. Здесь покоятся моряки с «Варяга», где, «кто в грозный час для Отчизны не склонил голову перед врагом».
На плитах силуэты кораблей, торпедированных, затонувших, пропавших без вести. Медленно переходишь от плиты к плите, и город становится все ближе и родней, и к сердцу принимаешь ленинские слова на ростральной колонне: «Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский».
На центральную площадь, к памятнику Борцам за власть Советов, приезжают молодожены. По новой нашей традиции они возлагают к подножию цветы.
Три индуса суетятся у пьедестала, шумно переговариваются на своем певучем языке, озираются. Кого ищут? И внезапно их смуглые лица озаряются улыбками. Нашли! Оказывается, им позарез необходим русский солдат! Совсем молоденький стриженый курсант сначала не понял, чего требуют от него, куда тащат его высокие смуглые иностранцы в белоснежных тюрбанах, словно джины из сказок. Оробел, засмущался, но быстро усвоил: фотографироваться желают они с русским солдатом! И вот серия снимков -сочетания из четырех по три с непременным условием – наш паренек в форме посередине. Три пары крепко переплетенных рук.