У нас в России все решается ударом. Ударом по телевизору, телефону, принтеру, ни к месту поставленному шкафу или стулу, тормозящему компьютеру, нахально смотрящему ебальнику.
Я бы хотел погибнуть, читая стихи в перестрелке на групповой светской оргии, но валяюсь под столом в местной пивнушке, после крепкого удара правой рукой сварщика с кораблестроительного завода.
Нет более лицемерных, чем те, кто с тобой всегда соглашается. Сварщик со мной не соглашался, а я не соглашался со сварщиком. Что не говори, но правда есть правда, его несогласие выдавало в нем красноречивого, честного человека! Но также правда, что в каждом есть что-то плохое. Я был чертовски хорош, когда сказал ему, что его грязный рот слишком громко кряхтит о своей дрянной жизни, мешая мне тем самым смотреть второй раунд известного всему миру поединка. Я был хорош, как маленький, но красивый кораблик, на котором разыгралась жаркая оргия с ожесточенной перестрелкой, но сварщик был хорош, как шторм, который одним взмахом гребня поглотил корабль! Обходя этот пассаж про корабль вернемся к фактам! Удар в челюсть – это плохо, некультурно, но справедливо.
Когда я говорю даме, что я хороший отделочник, многие понимают это не совсем правильно. Я не о настенной плите или штукатурке, понимаете? Я про то, что хорошо тебя отделаю, детка! Но эта дама поняла это именно так как надо.
Когда я лежал на полу и на моё лицо со стола большими каплями стекало пролитое пиво, она первая бросилась меня поднимать.
До этого мы почти не разговаривали, но подсела она сама. Она спросила про ставку на поединок, я сказал, что не делал. Она положила на стол чек местной букмекерской конторы и сказала, что, если этот пафосный ирландец сегодня проиграет, она больше никогда не будет ставить, черт его дери. Я заказал ей пиво, она сказала, что будет вермут. Я поддержал и заказал вермут. Ее звали Вика.
Сварщик со своим собеседником быстро сорвались с места и скрылись, все остальные, кто был вокруг, не спешили помогать. Манеры аристократов не часто обитают в дешевых пивнушках.
Первую я увидел ее, она оттащила меня от струи пива которая лилась на моё лицо, заливая мои зенки. Хорошо, что линзы не отчалили на этих бурных потоках хмеля. Со зрением в минус пять до дома рискуешь вообще не дойти!
Второй был бармен, вдвоем они подхватили меня за руки и оттащили к барной стойке. Через несколько мгновений я уже чуял своей жопой обивку стула. Или табурета. Не знаю.
Я пришел в себя спустя минуту, голова перестала кружиться, я отпил пива. Бармен подал салфетку, я вытер пиво с лица и шеи, ощупал щеку и глаз.
– Сейчас дам льда! – сказал бармен.
– Спасибо! – ответил я.
– За это ты заплатишь отдельно, – добавил он.
Что я чувствовал после нокдауна? Такие моменты отрезвляют. Мне захотелось вкусить закат на берегу черного моря. Сразу тянешься к живому, понимая, как легко разбить свою голову о чей-нибудь кулак.
– Ты смелый! – сказала Вика.
Я посмотрел в ее голубые глаза, – я дурак, – смело заверил я.
Она рассмеялась и протянула стакан с вермутом, – тем не менее, эти уроды скрылись, здесь стало куда тише, выпьем за тебя!
А эта баба хороша! – подумал я, – выпьем! – я чокнулся с ней пивом, отпил, затем посмотрел на телевизор.