Читать Оккупированная Америка

ОККУПИРОВАННАЯ АМЕРИКА

1.

Старый деревянный одноэтажный дом на окраине маленького городка на восточном побережье. Внук приехал к своему деду провести с ним вместе выходные, ведь об этом очень сильно просили его родители. В последнее время, после смерти жены, он совсем одичал, даже еду себе нормально не готовил, да и годы брали свое, иногда он просто нес откровенную чушь:

– Билли! Ты знаешь, как раньше называлась Фортороссия? Ка-ли-фо-рни-я. По-моему, это название намного красивее, чем теперешнее, – ворчал на английском дед Сэм, потягивая с самого утра холодное пиво «КРАС». – А Новый Новгород раньше был Нью-Йорком. Знаешь? А Земля князя Владимира – штатом Вашингтон! ВА-ШИНГ-ТОН! Красивые названия были, не правда ли? Так ты знал? Новая Русь – Новая Англия и так далее, столько замечательных названий исковеркали, о которых уже мало кто помнит.

– Дед, сколько можно повторять, времена те давным-давно прошли, сейчас – другое дело, – обидчиво произнес внук на русском и продолжал собираться. – Не хочу даже знать о них, нет смысла уже, только бесполезная информация в голове. И говори, пожалуйста, на нормальном языке, а не на устаревшем, услышать же могут. Не серьезно для тебя, такой уважаемый человек в округе. И вообще, я не Билли, а Борис, помнишь? Мы же договаривались, что ты так будешь меня называть, не забывай это хотя бы на людях, ладно? Сколько можно повторять. БО-РИС. Посмотри в моем свидетельстве о рождении, там все написано черным по белому (по-доброму улыбнулся).

Дед отглотнул пиво и, немного почавкав губами, сказал:

– А я твой русский, знаешь ли, так нормально и не выучил, сколько не вбивали мне его в голову. Как наша учительница, которая прилетела, как и все педагоги, аж из далекой гребаной Москвы в 1947-ом, старалась, а ничего у нее особо не получилось, слишком странный язык, сложный как задница дикобраза. Да и все ребята тогда между собой тоже на английском говорили. Модно так было, не то, что сейчас. Эх, как вспомню своих друзей. И все они подались корчить из себя долбанных «раски». Даже ниггеры. Смешно!

– Так это когда было? Сейчас совсем другое дело, все на русском говорят, разве что сохранились такие древние динозавры как ты, да отсталая деревенщина, – сказал внук и ударил деда по-доброму кулаком по плечу. – А если хочется поговорить по-старому, то можешь поехать в Австралию или в какую-нибудь Новую Зеландию, ну или на крайняк в СШАшные резервации в Скалистых горах, где такие люди отсталые, что не смотрят телевидение, мы тебе купим тур. Да и вообще, Фортороссия – это исторически наша российская территория. Про Форт-Росс слышал…? Знаю, что слышал. Ну ладно, я в школу побежал. Не забывай, что у нас тоже есть русские корни. По твоей линии, кстати. И то, что я люблю тебя, мой дорогой деда.

– Иди-иди, тебя еще там и не тому научат, уж я-то хорошо это знаю, – сказал пожилой человек, обнажив улыбкой зубы. – Приезжай еще, научу тебя старому рецепту гамбургера, пальчики оближешь!

– Обязательно! Пока, дед Семен, увидимся! Было приятно у тебя побывать, спокойный у вас райончик. На следующие – вряд ли заеду, нужно много заниматься, хочу экстерном сдать экзамены и сразу перепрыгнуть один класс.

Окончив разговор, Борис быстрым шагом вышел, обернулся и помахал рукой несколько раз, и пошел к остановке, где ходит автобус до его школы. Он улыбался. День был хороший. Ярко светило солнце, дул легкий ветерок, листва шуршала на деревьях. Ему радостно было наблюдать, как на его пути почти все горожане на своих домах вывесили бело-сине-красные триколоры или имперские флаги, а некоторые и два варианта. Парень любил учиться. В классе он был одним из лучших. Да что там в классе, в школе, а может и во всем городе! С каким энтузиазмом пел на торжественных линейках гимн Америкороссии, несколько раз его удостаивали чести, чтобы он поднимал флаг его любимой страны. Великой страны, которой он гордится всем своим сердцем. Да, он был горячим патриотом. На его ранце красовалась наклейка герба – двуглавый орел, держащий щит с нарисованными на нем сорока восьми звездами – по количеству америкороссийских областей («Аляску и Гавайи напрямую вернули в состав Великой России, повезло им, че»).