Читать Элементарное бытие
© Григорий М. Кантор
Высокое напряжение (предисловие)
«Всё, или почти всё, уже было сказано о большинстве вопросов, которыми питаются философские теории, и большинство идей, которые рассматриваются как новые, – не более чем окрашенные гробы, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты».
(Ирам, «Иные Миры»)
Подобно одному замечательному энтузиасту спортивных автомобилей, который так и не смог отыскать в мире автомобиль своей мечты и решил построить его сам, создав лучший повседневный спортивный автомобиль на все времена, я, в свою очередь, так и не смог утолить жажду своего собственного ужаса, по сути, – меня самого в моменты экзистенциального отчаяния, утешиться полностью, – в целом ни из одного произведения предельно ближних мне в мире творцов искусства, писателей, философов, учёных, мистиков, гностиков и теологов, – и, в таком духе, тот вооруженный лишь не-мерцающим взглядом наёмник, который неприметным образом прибился к еще пока материализованному контуру ultima thule, не решаясь покинуть борт его невидимого корабля-призрака, вдруг оказался -Мною, готовым выпрыгнуть на твердь загробного мира, откуда вдруг во мгле рассвета – -Тебя, с истинной благодарностью и нежной снисходительностью, привечают уже ближние Другие, высматривающие Тебя как видимого и Своего.
Изложение сопровождалось особым состоянием (духовного) высокого напряжения. Может ли это смущать -Тебя и ставить под сомнение пользу данного труда? Нет, ведь в ходе изложения становилось очевидным, что данное произведение подобно духовному плоду зарождалось заранее на протяжении личного времени, развитие и созревание которого закономерно завершалось в кризисе «родов», лишь сопровождаемых атаками ужаса накануне и в процессе разрешения (рождения- проявления) знания – в библейском смысле слова, которое всё же неизбежно опосредовано мыслью и сведено к слову в настоящем изложении.
Было важно, наконец-то, отказаться от желания улавливать и транслировать нестойкие ароматы знания – в надежде бесперебойно и без тени сомнения проявлять его абсолют лично и непосредственно, хотя бы и методом языкового анфлеража.
В книге нет специальных терминов и понятий, которые показались бы абсолютно не-понятными или не-известными внимательному и любознательному Ближнему с положительным кругозором и стойким желанием выглядывания за границы своих повседневных забот и желаний – и так в особом настрое легкого трепета -Тебе, ближнему Другому, предстоит лично (в очной ставке с собой), по пути утратив свои самые предельные иллюзии, лишь припомнить некоторые состояния дел, или, по-другому, – узреть их в истинном свете, обратив на них свое внимание, в конечном счете, под единственно выверенным, истинно узнаваемом, углом зрения.
Часть 1. Вооружённый не-мигающим взглядом: всматриваясь в мерцающее Бытие
«Его, конечно, публика не понимает. Чего нужно ему? Для философов он «философствующий математик», для математиков – метафизик, для индифферентных – он подозрительно религиозен, – как бы тут не было подвохов; для теологов он будто бы опасен: «не ведут ли эти умствования к пантеизму?» – вот задняя мысль теологов».
(Священник Павел Флоренский, давший одно из первых в отечественной литературе изложений канторовской теории множеств. О символах бесконечности (Очерк идей Г. Кантора) // Священник Павел Флоренский. Соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1994. С. 12