Джессика Шедд
31 марта, 01:45
По типажу он ей не соответствовал.
Начать с того, что слишком стар. Лет сорок пять – сорок шесть (то есть старше на полтора десятка лет), к тому же знаться с длинноволосыми было не в ее правилах. Возможно, виной тому ее затянувшийся потаенный стыд за увлеченность Майклом Болтоном[2] в начале девяностых.
Хуже того, подошел он к ней без всяких заигрываний.
Просто оседлал рядом свободный стул и спросил:
– Ничего, если я тут побуду?
И надо же: прошло без малого четыре часа, а они все еще разговаривали у стойки в «Трактирщике»; более того, она согласилась, чтобы он взял ей очередной бокал отменного новозеландского совиньона, которым она угощалась весь этот вечер.
Как раз в тот момент, когда бармен поставил перед ней свежий бокал и наливал в него из бутылки, она поняла, что на стуле ее, по всей видимости, удерживали глаза Роба; именно они не давали ей ускользнуть, в очередной раз отпросившись в тесную женскую уборную (фокус, который она прежде практиковала многократно). Да, глаза Роба были непроницаемо темны и пристальны, но они еще… вслушивались. Таких мужчин она не помнит когда и встречала – может, годы назад. Большинство зануд, что на нее западали, возможно, и были внешне упакованы – тысячедолларовый прикид, парфюм и прочие аксессуары чикагских пижонов, что выпячивают свой холостяцкий статус и состоятельность, а сами сплошь пустозвонные, одержимые собой зануды.
Все эти рекламисты, юристы-финансисты, управленцы-назначенцы, какой-нибудь там фонд-менеджер, мнящий, должно быть, что в центр она прикатила только затем, чтобы выслушивать во всех дотошных деталях, как смотрится его новая тачка и зимний домик на горнолыжном курорте, или какой это адреналиновый кайф («Ну как тебе это объяснить, детка? Типа наркотик или секс, ты понимаешь?») – делать то, что они там вытворяют с чужими деньгами.
Однако Роб был не таким. Явно.
Вечерами, что проходили у нее в поисках подходящей партии, разговорчивостью она не отличалась. Просто сидела, пригубливая коктейли, и вежливо выслушивала, пока хватало терпения изображать интерес.
Но сегодня разговаривала в основном она, а он, не перебивая и вроде бы с искренним участием, слушал ее излияния насчет работы в Фонде пожарного страхования, где она работала оценщицей ущерба.
И вопросы задавал по существу, не о постылой текучке, а насчет перспектив – где и кем она думает быть лет через пять, через десять.
Да и вид у него не такой уж и дурной.
Для такого места можно было одеться и посолидней, но по правде сказать, потертые джинсы, ковбойка и черные сапоги лишь оттеняли ореол мужественности.