Читать Первый русский генерал Венедикт Змеёв. Начало российской регулярной армии

Шрифт

Интервал

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)»

Пролог

«Русский бог» Венедикта Змеёва и Александра Суворова

«Язык – жилище бытия», – афористически заметил философ. Мы живем в мире слов, делающих нашу жизнь понятной, осмысленной даже в тех случаях, когда мы не всегда правильно понимаем значение того или иного, чаще всего неведомого нам доселе слова «иноземного» происхождения. Освоение «инородных» слов в «русском мире» происходит прихотливо, порой в причудливом их «обрусении»: и внешне, деформируясь в произношении, и внутренне – по смыслу и по содержанию.

…«Думный генерал Венедикт Змеёв» – странно-необычный воинский чин, неожиданный для русского XVII в. Повстречалось мне много-много лет назад это причудливо-нерасчленимое вербальное явление в слиянии старомосковской, допетровской полуфольклорной архаики с европейской романтикой мушкетерских шпаг, старинных гравюр эпохи Тридцатилетней войны, маршала Тюренна, битвы при Рокруа, картин Вермейера и пр.

Еще лишь розовеют небеса,

И в сумерках еще кремлевская краса,

Но в карканье разбуженных ворон

Уж слышен колокольный перезвон.

В Успенском храме, за столбами,

Перед святыми образами,

Мерцающими в сумраке ночном,

В дыханье ладана и запахе свечном,

Стояли юный царь Феодор Алексеич,

Царевич Петр, Иван-царевич.

Дородна, статна, горделива,

Взор устремив властолюбиво,

Царевна Софья – как царица.

Под царственной двуглавой птицей

Ее любовник – князь Голицын.

С ним рядом ближний друг его стоял:

Московский думный генерал —

Царя «тишайшего» любимец,

Военных дел умелец и счастливец,

В молении склонясь (не слышно слов),

«Рейтар служилый» – Венедикт Змеёв.

…В свечах у алтаря Христос Распятый…

А было то в июне, в день шестой,

В год тысяча шестьсот восьмидесятый^>1.

Всегда проще писать о людях известных, хрестоматийно узнаваемых. Когда же в фокусе внимания оказывается личность, практически неведомая нашим соотечественникам, но, несомненно, исторически значимая, начинать приходится с сугубо внешнего привлекающего признака.

19 декабря 1674 г. в Дворцовых разрядах была сделана запись: «…столнику и енералу и полковнику Венедихту Андрееву сыну Змеёву… быть готовым со всею службою»^>2. Так, впервые в официальных государственных документах оказалось упоминание о первом русском «служилом человеке» Венедикте Андреевиче Змеёве, пожалованном в высший «иноземный» воинский чин «генерала». Именно с него, наверное, и можно начинать историю русской национальной профессиональной военной элиты.

В феврале 1678 г. В.А. Змеёв был пожалован в необычный, можно сказать диковинный, и для России, и для Европы чин «думного генерала»^>3, специально для него придуманный и введенный в шкалу чинов Боярской думы – российского правительства того времени. А к 1689 г. в правительстве князя В.В. Голицына генерал Змеёв, по свидетельству польского посланника маркиза де ла Невилля, «в армии был генерал-комиссаром…»^>4 – по западноевропейским меркам того времени – военным министром^>5.

Генерал Змеёв оказался и фактическим главнокомандующим русской армии, отправившейся в поход на Крым в 1689 г. (в дальнейшем я попытаюсь осуществить анализ этого события и дать ему взвешенную оценку, которая не во всем совпадает с традиционным мнением, сложившимся в историографии). Этот поход, спровоцировав государственный переворот царя Петра – важнейшее событие эпохи – как и все вышесказанное, вполне естественно, обращает наше внимание на личность Змеёва.