Читать Богат и немного женат

– Дуся! Евдоким, черт бы тебя побрал!! Куда утки подевал? – во все легкие надрывалась Анна Кирилловна, сестра-хозяйка роддома. – Я ж тебе тысячу раз говорила – без уток наши дамы отказывают выполнять программу президента!! Не хотят они рожать, пока им под кровать уточку не поставишь!! Куда ты их все подевал?!

Молодой мужчина с помидорными щеками и арбузным брюшком – Евдоким Петрович Филин, или, как его все ласково называли, – Дуся, спал в кладовке и криков Анны Кирилловны старательно не слышал. Вообще, он уже тысячу раз отругал себя за доброту, но, как водится, было уже поздно. Дело в том, что он вот уже несколько лет исправно трудился санитаром в роддоме, когда на него вдруг свалилось огромное состояние – умер отец, которого Дуся и не помнил. Умер, и Дуся вмиг сделался богачом. В общем-то, тут и должна была начаться настоящая, разгульная жизнь, о которой бредит каждый второй мужчина и каждая первая женщина, но не тут-то было. Крепенькая матушка Дуси – Олимпиада Петровна быстренько наложила на богатство свою могучую лапу, и... Дусе про роскошь пришлось забыть. Нет, иногда маменька выделяла ему небольшую кучку денюжек, но это было так редко! Да к тому же коллеги Дуси по работе к тому времени уже успевали выклянчить эти самые денюжки исключительно на нужды роддома, и оставался Евдоким Петрович несолоно хлебавши ждать следующей подачки. За эти покупки, его, правда, отпускали в любой момент в отпуск, не лишали премий и вообще усиленно делали вид, что он незаменимый работник. Вот и сейчас, когда маменька выделила Дусе кругленькую сумму, оказалось, что в их благочестивом роддоме совершенно кончились такие нужные медицинские вещи, как, пардон, утки! И, конечно же, Дуся по доброте душевной, которую, впрочем, все уже давно звали дуростью, взял да и закупил эти ночные медицинские вазы. Целых тридцать штук – по десять на этаж. Приехал, привез. Женщины-санитарочки их лихо похватали, а теперь оказывается, что Анна Кирилловна не успела эдакое богатство поставить на какой-то свой подотчет или что там у нее! И, главное, Дуся же виноват!

А Дуся, между прочим, еле довез эти утки! Он, между прочим, очень дурственно себя чувствовал после маменькиного юбилея, потому что упился, как еще ни разу в жизни. За ним всегда следила маменька, а тут она отвлеклась на гостей, ну и... Ой, да что там вспоминать, чудно время провел. Правда, теперь вот голова... Вроде девчонки давали какие-то таблетки, даже разводили какую-то муть в стакане, но организм Евдокима упрямо не хотел работать как надо. А потому Дуся валялся в кладовке на старых матрасах и тихонько стонал, наплевав на все вопли Анны Кирилловны. Но и сестра-хозяйка не сдавалась – она уже давно знала все Дусины тайники, и сейчас беззастенчиво ввалилась в кладовку и завопила:

– Дуся! Бесстыжие твои глаза!! Куда, я спрашиваю, утки подевал?!!

– Ну куда-куда... понятно же, осень надвигается, вот они собрались в стаи и улетели... – бурчал Дуся хмуро, поднимаясь с матрасов.

– Очень смешно! – покривилась сестра-хозяйка. – Смеется он! И ему наплевать, что без уток наш роддом не выйдет в передовики района! Лежит он здесь, как... А ну поднимайся!!!

– Да чего орать-то?! – окончательно проснулся Евдоким. – Никуда ваши утки не подевались. Я их привез, а баба Люба, Ефремовна и тетка Зина их по этажам растащили!