⇚ На страницу книги

Читать Жили-были в одной деревне… Сборник рассказов

Шрифт

Интервал

Иллюстратор Наталья Долбенко

Иллюстратор Александр Долбенко

Иллюстратор Галина Долбенко

ISBN 978-5-4493-3673-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тимошка

За окном начинался рассвет. Весна разгулялась, по улицам потекли ручьи, кругом слякоть. Деревья проснулись от зимней спячки и задышали набухшими почками. Воробьи расчирикались на сливе возле окна. Я проснулся и поглядел в окно. Вставать не хотелось, а надо. Все должен успеть, помочь матери почистить в хлеву у скотины, пока мать доит корову и успеть к десяти часам истопить баню, помыться и к обеду пойти с родителями и свахой сватать мне невесту. Ей шестнадцать лет, но у нас в деревне такое правило: не успела выскочить замуж, после двадцати уже старая дева, и уж девке пиши пропало – никто замуж не возьмет.

Меня, девятнадцатилетнего, мало волновали события, происходящие в стране, далеко от нас гремели невзгоды. Мы жили в достатке и нашу семью беды обходили стороной. Мой отец был хорошим плотником и столяром, научил меня своему делу, да так, что у меня получалось куда лучше, чем у него самого. Он всегда восхищался моей работой и приговаривал: «моего батюшки у тебя хватка, весь ты Тимка в деда удался, заговоренный, судьба, слава богу, у тебя счастливая и долгая». Вот я и жил с верой в это.

Невесту мою звали Клавушка. Русая толстая коса на зависть соседкам перекинута на высокую грудь. Высокая, статная – настоящая королевна.

Она залилась пунцовой краской, когда мы зашли к ним в горницу. Поздоровались. Мать ее встретила нас ласково.

– Проходите, гости дорогие, к столу, пожалуйста, отведайте наше угощение. Голубушка Клава сама стряпала.

Невеста сидела опустив глаза, щеки разрумянились, теребила свою косу, словно хотела расплести и своими волосами смести все со стола.

Еда оказалась вкусной. Мои родители сидят едят, чмокают да нахваливают девушку. Я встал и увел Клаву в сени, пусть взрослые поболтают. Целоваться она не давалась, но в щеку чмокнуть разрешила. Я улыбался, думая: вот будешь моей женой, тогда и спрашивать не стану, когда захочу, тогда и не только чмокну. Через несколько минут нас позвали в дом. Заходите, чего уж там прячетесь. Отец Клавы встал и поднял стакан мутного самогона:

– Ну, давайте выпьем за молодых, мы согласны отдать дочь за вашего сына, за такого дельного парня любые родители рады были бы отдать. Мастер ваш Тима на все руки, золотые они у него, дочь наша будет счастлива и с ним не пропадет, а насчет свадьбы – да хоть сейчас давайте справим.

Все засмеялись. Мы тоже сели за стол, но самогон не пили. Нам поставили сливового компота.

Назначили день свадьбы. Церковь находилась в пятнадцати верстах от нашей деревни. Когда пришло время, у нас обоих головы кружились от радости. А в самый разгар веселья пришла с конца деревни замужняя баба Таня. Я напугался, что она выдаст мое похождение к ней до свадьбы, но она только поздравила нас, хитро улыбаясь, пожелала хорошо провести первую ночь и напоследок добавила ехидно:

– Только детей у вас не будет, пустая твоя Клавка, бесплодная, – и ушла.

Я было разозлился, но и на том спасибо, что не осрамила меня при народе. А как дело-то вышло. Заказала она мне сделать бочку дубовую под соленые огурцы и попросила принести. Ну я сделал и принес. Мне тогда было лишь шестнадцать лет, а она на десять лет меня старше. Я называл ее тетя Таня: так у нас в деревне заведено старше себя кого на пять годов называть тетей, дядей, кто постарше – бабушкой да дедушкой. А она как расхохочется и отвечает: «я тебе покажу, какая я тебе тетя» и повалила меня на кровать. Прижала и давай всего целовать и раздевать меня. Я растерялся и молчал сначала, а потом мне понравились ее ласки, аж мурашки поползли по моему телу и облепили с ног до головы. Я не сопротивлялся этой тетке о двадцати шести лет. Сейчас-то даже самому смешно, что так ее называл. Вон и в тридцать нынче девахи какие ядреные ходят.