⇚ На страницу книги

Читать Итогдалие. Современная поэзия

Шрифт

Интервал

ISBN 978-5-4493-3686-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Внутренности

Федерико Гарсиа Лорке №2

тишина

Маяковский

гумбертовское

ты всю ночь прождала

пережидая на Арбате

даже красивые кожаные перчатки

конечно, Бог

между мной и тобой

III

Солярис (Тарковский)

осознанность

в моих ночных кошмарах

4’33

диагноз

мы слишком волшебны

моя тихая заводь

в этом доме вырастали любимые дети

туманное

быть может

корабли

кавказское

Париж – это виолончель

что ты грустишь, мой маленький бог

она звенит колокольчиками

сигарета

Париж

у меня характер Пикассо

гладильщица

Винсент

Модильяни

VII

предчувствие битвы

Александр

очередное

если ты воин

чем ближе к победе

Афина

VIII

пройдя последний, седьмой, круг ада

увидеть море

мой ангел с увесистым сердцем

пора бросать писательство

небожитель

на стороне зла

мы родились на горе

небесное

Тристан

в эту пору рубиновых кленов

в долине нежности

Моцарт

у меня замирало дыхание

дорогая моя светлая девочка

я встретилась с тобой задолго до

вокзал

танец

переживи стих

XII

смерть в Венеции

услышь как плещет вода в этом стихе

Корфу

лисы

скрипач

Макбет

Федерико Гарсиа Лорке №2

Било пять часов пополудни.
Было точно пять часов пополудни.
Принес простыню крахмальную мальчик
в пятом часу пополудни.
И корзину с известью негашеной —
в пятом часу пополудни.
А над всем этим – смерть,
одна только смерть
в пятом часу пополудни.
Ф. Г. Лорка

мне плохо – кружится голова,

контрастна температура кожи

твоим стихам.

теперь все делю пополам с тобой —

пополам,

как обреченный, на краешке

ледника.

я помню цвет этих глаз

перед натиском стывших дул —

уже было ясно все —

ты искал Её в каждом дне,

и, в свете твоих бесконечно песочных лун,

я псом андалузским так же плетусь за Ней.

и скрежет металла, и крик за моей спиной,

мир катится к чёрту, но я без тревог иду, —

нам Смерть умещается тонким пером в ладонь,

и память, как кудри, разносится на ветру.

тишина

слушай, сын, тишину —
эту мертвую зыбь тишины,
где идут отголоски ко дну.
тишину,
где немеют сердца,
где не смеют
поднять лица.
Ф. Г. Лорка

я учусь отступать в тень, разжимая неспешно пальцы,

подталкивая тебя к новому горизонту.

потому что любовь – это вальс. потому что здесь Франция,

потому что всю жизнь я борюсь за личностную свободу.

я становлюсь плохой. кому теперь можно верить?

мы – целое поколение, преданное отцом,

рыдающее на пепелище, надежду разносит ветер.

как я боюсь повернуться и посмотреть прямо тебе в лицо.

зачем мы сюда приходим, зачем мы такие дети?

зачем эти прозрачные доверчивые глаза?

нас порешают тихо, за городом, на рассвете,

когда к оврагу подтянется солнечная полоса.

Маяковский

И в пролет не брошусь, и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною, кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
В. Маяковский. Лиличке

дни идут

как горошины из стручка в детстве

ссыпались в оборки платья.

как деревянный колодец со скрипом натянутого ведра.

как непрошеные объятия

вернувшейся с молоком старухи.

как вытянутые от скрупулезной работы руки.

как вечная кинолента без монтажа.

как порез лезвием втрое сложенного ножа —

дни.

март еще не разменян, но обречен.

она одергивает плечо. —

четырнадцатого покончу счёты.

свобода сгорбливается в крючок

того коридора, где вешал свое пальто,

где сердцем, не лёгким, постиг глоток,