Суррей, загородное поместье герцога Хантли, июль 1813 года
Ужасно неприятно быть пятнадцатилетней толстушкой со своеобразной внешностью, в то время как твоя восемнадцатилетняя сестра грациозна и божественно красива, хотя при этом чрезмерно раздражительна. Но еще более неприятно, когда тебя отправляют в постель слишком рано, недвусмысленно давая понять, что не следует торчать на верхней ступеньке лестницы, ведущей в бальный зал. И все же Александра Хоббс напряженно прислушивалась – ведь снизу доносились чудесные звуки вальса. Ох, настоящее наказание быть слишком юной, когда у старшей сестры уже состоялся дебют!
Александра медленно развернулась, придерживая подол пеньюара, и изобразила реверанс перед красивым джентльменом, якобы пригласившим ее на танец.
Дверь ее спальни внезапно распахнулась, ударившись о стену, и в комнату вбежал ее тринадцатилетний брат. Его рубашка была помята, темные волосы всклокочены, а подбородок изрядно чем-то перепачкан.
– Томас?! – Александра выпустила из пальцев подол и подбоченилась. – Помнится, я просила тебя стучаться.
– Но это всего лишь я, Ал… С чего бы мне стучать в твою дверь? – Мальчик прошел мимо сестры к окну, и Александра точно знала, что задумал ее брат; так случилось, что из ее спальни было проще выбраться на крышу или спрыгнуть на располагавшуюся ниже террасу.
А Томас тем временем поднял раму, уперся руками в подоконник и наполовину высунулся наружу.
– Ты здесь, Уилл? – спросил он громким шепотом.
В ответ раздался тихий свист. Уилл, мальчишка-конюх, поджидал Томаса внизу. Они исполняли этот ритуал каждую ночь, когда Томас приезжал домой из Итона.
– Ал, я пошел. – Мальчик перекинул ногу через подоконник.
– Будь осторожен. – Александра нахмурилась. – Знаешь ведь, что я не переношу, когда ты вылезаешь на крышу подобным образом. Меня постоянно преследует страх, что ты когда-нибудь свернешь себе шею.
Взглянув на сестру, Томас широко улыбнулся.
– Где твой дух авантюризма, Ал?
Александра вздохнула.
– В твоем мизинце всегда было авантюризма больше, чем во всем моем теле.
– Это качество приобретается с опытом, – отозвался мальчишка. – Так что стоит попробовать. Тебе понравится, вот увидишь. Но… как бы то ни было, я не могу сидеть в твоей спальне весь вечер и слушать этот гул. – Томас кивнул на дверь и поморщился.
– Гул? Ты говоришь о музыке? – спросила Александра с мечтательным выражением лица. – Ох, она так красива…
– Не пойму вас, девчонок… – пробурчал Томас.
Александра вновь подбоченилась.
– Это почему же? Мне кажется, понять нас очень просто. Мы любим музыку, смех, красивую одежду, цветы и…
– Ты-то, Ал, любишь, – перебил сестру Томас. – А вот Лавиния обожает разрезать людей на куски своим острым языком и швыряться всем, что под руку попадается, когда что-то не по ней. Именно поэтому ты нравишься мне гораздо больше. Ты никогда не расскажешь родителям о том, что я вылезаю на крышу через твое окно. А вот Лавиния приставила бы ко мне охрану.
Александра закусила губу. Да, это верно… Поладить с их старшей сестрой было очень даже непросто.
– Но ведь ты вернешься до полуночи, верно? Мне становится не по себе, когда мисс Хартли начинает задавать вопросы.