⇚ На страницу книги

Читать Шаг первый. Мастер иллюзий

Шрифт
Интервал

© Антон Демченко, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Пролог

Сильнейшая гроза обрушилась на землю внезапно, как это обычно и бывает в преддверии лета. Всполохи молний исполосовали черные, невесть откуда взявшиеся нагромождения туч, ослепили, оглушили грохотом небесной канонады, и в высушенную жарким майским солнцем землю ударили тугие струи дождя, моментально прибившие вездесущую рыжую пыль и омывшие листья небольшой рощицы, окружавшей невысокий холм.

Невдалеке резко взвыла и тут же стихла сирена, а вместе с ее ревом пропал и свет в маленьком поселке, выстроенном на пусть и не очень высоком, но обрывистом берегу, под которым все громче клокотала обычно спокойная и прозрачная, а сейчас вдруг ставшая буйной, река. Еще недавно плавно и величественно катившая свои воды среди полей и рощ, она взбурлила, вздымая валы помутневших волн все выше и выше, выплеснулась на пологий берег и разлилась вширь, скрывая под собой невидимые в наступившей темноте, черные от вывороченной земли, пашни, затапливая сады и перелески.

Неслышно за воем ветра скрипнула дверь одного из домов, на пороге мелькнула стремительная тень и канула в темноте переулка, лишенного привычного света фонарей. Рыкнул, перекрыв грохот грома, прогоревшим глушителем старый мотоцикл и, натужно завывая износившимся двигателем, покатил по улице, изредка замирая то у одного, то у другого дома. Маленький поселок, притворившийся пустым под напором грозы, словно в надежде, что та не заметит и обойдет его стороной, вдруг наполнился суматохой и звуками. Залаяли псы, где-то заголосил ребенок, мужской голос рявкнул, пресекая поднимающуюся в его доме женскую истерику. В неверном свете ручных фонарей, керосинок и свечей замельтешили тени, а к запаху озона в воздухе добавился запах страха и неуверенности. Зафырчали двигатели немногочисленных автомобилей, и тени заскользили к ним, загружая машины тюками и мешками под перекрывающие шум разбушевавшейся стихии окрики.

– Куда ты перину потащила, дура?! На чердак ее, «память» еж! Детей собирай, курица!

– Батюшки, что ж это за напасть! Олька, да угомони ты своего оглоеда, чтоб под ногами не путался!

– Дамба-то, дамба!

– Как второй каскад рухнет, нас отсюда в самый Азов вынесет!

– Не стони, мать, справимся! А ну-ка, Ваня, помоги «артиллерию» в машину отволочь.

– Говорят, еще час-полтора выдержит. На Константиновск уходить надо, тогда, глядишь, и выплывем.

– Жратву не забудь, олух царя небесного. Кто знает, сколько нам плутать придется!

– Константиновск? Рехнулся? Там и потопнете. К Стычновскому поедем, а еще лучше до Тацинской, если успеем.

– На старые курганы надо! Там точно не достанет, верно говорю. Они высокие! Не достанет разлив.

– Это Лысые лбы, что ли? Ерунда! То обычный паводок не дотянется, а тут, почитай, весь водохран спустило, накроет твои курганы, «мама» сказать не успеешь!

Потянулись машины из поселка, увозя прочь от разбушевавшейся, вырвавшейся из плена плотины стихии, хмурых мужчин, нервничающих женщин, любопытных детей и по-стариковски размеренных, спокойных дедов, шикающих на своих тихо причитающих жен.

Ерофей проводил взглядом цепочку огней и, вздохнув, тяжело осел на седло «Урала». Замученный бездорожьем и годами, мотоцикл тихо скрипнул под невеликим весом хозяина, а тот, зажмурившись, подставил лицо хлещущим струям дождя и замер, словно прислушиваясь к чему-то. Миг-другой, и мужчина в потрепанном камуфляже нахмурился. Открыв глаза, он слез с мотоцикла и, ничуть не плутая в темноте, уверенно зашагал к ближайшему дому, хозяева которого давно переехали в город, оставив деревенский дом под присмотр соседей. Ероха и знать не знал, что вчера здесь появился сын старого Степана с пассией, потому и не подумал предупредить парочку о грядущем наводнении. И если бы не врожденное, почти собачье чутье да ветер, донесший до Ерофея запах дыма… вполне возможно, что гостям пришлось бы спасаться от воды на чердаке или крыше.