Читать Венец безбрачия. Сборник повестей об одиноких дамах

© Елена Александровна Рябова-Березовец, 2018

ISBN 978-5-4493-3114-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Елена Рябова (Березовец) родилась в 1955 году в г. Барнауле.

В 1979 году окончила Московский государственный университет им. М. В. Ломоносова по специальности «журналистика».

С начала восьмидесятых по начало девяностых годов прошлого века работала завлитом в Алтайском государственном театре им. В. Шукшина. Писала рецензии на спектакли местных и гастролирующих театров. А также сотрудничала с радио и ТВ! То есть была, в сущности, пиарщицей!

В середине 90-х начала сотрудничать с газетой «Свободный курс», где стала основателем отдела культуры и искусства.

В 1997 году принимала участие в российском конкурсе провинциальных журналистов, пишущих на темы культуры и искусства, который проводился газетой «Культура» и Институтом «Открытое Общество» (фонд Сороса). Заняла третье место в номинации «Рецензия».

В конце 90-х работала в главной краевой газете «Алтайская правда» – заместителем редактора отдела культуры и образования. Публиковалась в столичных изданиях: журналах «Театральная жизнь и «Театр», а также в газете «Культура».

Склонность к писательству, в сущности, «преследовала» автора со школьной скамьи. Но всерьез она занялась созданием литературных произведений в зрелом возрасте – после сорока лет.

Сегодня в творческом портфеле Елены Рябовой (Березовец) – два романа – «Год кондуктора, или метаморфозы любви» и «Век кондуктора, или Ночь смерти глазами любви», восемь повестей (историй из жизни одиноких женщин), и семь миниатюр, посвященных волшебной природе Горного Алтая.

Романы представляют собой двухтомник, но при этом каждую книгу можно читать, как самостоятельное произведение.

В 2012 году переехала из Барнаула в село Турочак Республики Алтай, где продолжает заниматься литературной деятельностью.

Стреляться было нечем! А поскольку цианистого калия, который сожительница и даже как бы подруга Аглая, по ее словам, держала прямо в комнате на самом видном месте, все равно было не найти, потому что Аглая скорее всего врала, то ей не оставалось ничего другого, кроме как смотреть на себя со стороны. И видеть следующее: взрослая дурра, с почти уже высшим образованием, жжет ладан, травится никотином, тупо смотрит в окно и хочет застрелиться.

И это в то самое время, когда на столе – не нюханный диплом, а на факультете – незнакомый руководитель, уже не чающий ее, наверное, лицезреть.

Взять разве поехать сегодня. Выйти в эту липкую весеннюю сырость, потосковать в метро, потолкаться на факультете, с кем-нибудь поболтать, похихикать – словом, укрепиться и посмотреть на свое мерзкое настоящее с какой-нибудь другой точки.

Она – назовем ее Инной – встала со спального дивана и принялась лихорадочно натягивать джинсы: надо срочно, сию же минуту выбираться из высотки, пока этот проклятый сталинский ампир на Ленинских горах окончательно ее не раздавил. Стоило ли переться за тридевять земель в столицу, – с жалкими остатками иронии думала она, запирая дверь, – для того, чтобы изводиться из-за каких-то штанов, или, выражаясь более интеллигентно, из-за недоустройства личной жизни…

***

Да нет, конечно же, в Москву они – самые решительные школьники советской провинции – ехали вовсе (или не только?) за личной жизнью, а, в первую очередь, за самым качественным в стране образованием, которое, как они мечтали, должно было распахнуть перед ними двери столичных, а то и (поскольку Инна и ее будущие друзья выбрали в качестве будущей профессии жутко модную в семидесятые годы журналистику) забугорных редакций, издательств, агентств и прочих учреждений и служб, связанных с литературной или около того деятельностью.