Подруги поставили вещи рядом, потом Светка забрала у Натальи сотовый и отошла в сторону: для экономии девушки взяли с собой только один телефон.
– Папуля! Все нормально, доехали, скоро зайдем внутрь.
– Чего застряли, заходите, – директивно ответил папулин бас.
– Лариса просила подождать, посылку привезти хочет – пятую уже! – засмеялась дочь. – На работе попросили, отказать не смогла.
– Если на работе, тогда ладно.
Лариса работала в фирме, где сотрудникам платили достаточно щедро, и народ держался за свои места. И если о небольшой услуге попросил кто-то из начальства, пусть даже мелкого, то лучше было не отказывать.
Четыре посылки были упакованы в чемодан и составляли основную часть его веса. Самая большая – Олюне, давней подруге матери, которая и организовала для двух девушек поездку по Египту значительно дешевле обычной: все оплачивалось не из-за границы через накручивающие цены фирмы, а на месте – напрямую. Только благодаря Олюне родители отпустили подруг одних.
– Ты там смотри, – буркнул отец, – в подоле-то арабчонка не принеси.
Светка не обиделась, потому что привыкла к его кусающей словом прямоте. Мама так и называла его: «солдафон ты мой». На это он не злился, поскольку таковым и был. Полковник, не дослужившийся до генерала исключительно из-за прямого и принципиального характера, был обычно немногословен и дипломатию не разводил. Но при этом Светка со своими девчачьими проблемами шла к нему, а не к матери, которая впадала в панику по малейшему поводу.
– Скажешь, папуля! Мне и наши ребята не нужны, а курортные ловеласы – тем более. Мне еще до диплома далеко!..
– Я предупредил, – сурово закончил папуля, чмокнул трубку и отключился.
И почти сразу появилась красавица Лариса, стройная, как будто и не родила двоих мальчишек, но и не тощая, как некоторые радеющие о фигуре; благоухающая дорогим парфюмом и строго, как требовали правила фирмы – с работы явилась, – но элегантно одетая. Все мужчины в радиусе видимости уставились на нее. Она тащила пакет с яркой цветной картинкой с английскими буквами, склонив под его тяжестью правое плечо.
– Лариска! – ахнула Светка. – Там что – булыжники?!
– Проспекты, – слабая физически, сестра перевела дух, поставив пакет на землю. – Шеф попросил передать для дружественной фирмы. Ты же у нас сильная, изобразишь, что здесь не больше пяти кэгэ, а в аэропорту тебя встретят с табличкой «Света». Ну, что тебе стоит?
Для сестры Светка готова была тащить в одной руке и двадцать килограмм! Она еще раз подняла пакет – тяжело, но ничего… справится.
Заторопила пунктуальная Наталья, и Лариса, обняв сестру, поцеловала ее в щеку.
Сестры были похожи, только у старшей черты лица точеные, оформившиеся, а у младшей еще по-детски мягкие, но – как авторитетно заявляли родители – у нее еще все впереди. И цвет волос разнился: Лариса щеголяла пышными пепельными кудрями – в маму, а волосы Светки – прямые, тяжелые, непослушные, с легким каштановым отливом – как у отца. И старшая была стройней и выше ростом. При этом она ела что хотела, ни в чем себе не отказывая.
– Ну, с богом, девчонки! – Лариса подтолкнула их к «зеленому» коридору.
От паспортного контроля Светка замахала рукой, выглядывая в толпе провожающих сестру. Та махнула в ответ. Все, они за границей! Одни, без старших! Ура!!!