Читать Ангел в ночи. Забытые дневники - стр. 4
Сергей Петрович рассеянно смотрел в окно, прокручивая циферблат телефона, когда тишину кабинета нарушил стук в дверь и три молодые девушки со словами: «Здравствуйте. Можно», – впорхнули в кабинет.
– Мы, молодые специалисты. Нас к вам направили из Отдела кадров, – дружно выпалили девчонки, расплываясь в такой ослепительной улыбке, дополняя ее частым похлопыванием ресниц так, что Сергей Петрович как-то сразу заерзал в своем рабочем кресле и откинулся на спинку, расслабляя душный узел галстука.
– Мы приехали из Самары после окончания Политехнического института, – добавила расторопная Светка, – Так и не дождавшись приветствия.
– А что так поздно? Вы должны были приехать в августе, а сейчас уже сентябрь, – Сергей Петрович сдвинул брови, перестал крутить циферблат и взял в руки лежавшую на столе папку, – В колхоз надо кому-то ехать, – он тяжело вздохнул, словно отправлял людей на фронт, – Никто не хочет ехать, никакой сознательности у людей нет, урожай гибнет.
– Хотелось еще немного погулять, – виновато добавила Света и застенчиво потупилась в пол, явно не желая проникаться заводскими трудностями, – Не скажешь же ему, что специально не приехали в срок, чтобы не «загреметь» в колхоз, – промелькнуло в голове у Светки.
Он, снова бросив беглый взгляд на трех полу столичных специалистов, затем, немного помолчав, произнес:
– Ладно… У нас только две вакансии. Так, что решайте, кто останется, – он снова перевел взгляд на окно.
– Мы две сестры – близнецы. Всю жизнь вместе, в школе вместе, в детском саду вместе, в институте вместе… Вы же знаете, что близнецов нельзя разлучать, – Светка быстро села на стоявший стул, немного прилегая на стол Сергея Петровича, – Давайте мы и останемся! – она почти выкрикнула.
– Ваши фамилии, – Козлов испуганно отодвинулся от стола.
– Ветровская Светлана Анатольевна и Ветровская Ольга….
Какая скорость!!! Кто успел, того и не съели. Не став ждать, когда ее попросят вон, обиженная Аленка быстро направилась к выходу. «Вместе, вместе, попа в тесте. Так тебе и надо. Не будешь щелкать клювом в кругу друзей. Вечно они со своей семейственностью. Надо было ехать одной, в августе. Какая я дура, что их послушала. Если на то пошло, то решать нужно было честно. Я училась лучше и по „распределению“ шла впереди них, значит, остаться должна была я. Интересно знать: замуж они тоже будут вместе выходить?», – так рассуждала Аленка, и обида, как вода в чайнике закипала в ее груди, ноздри раздувались, как транспаранты. Она сжимала кулачки, совершенно не замечала обгонявших ее машин и мотороллеров. Аленка прошла «Аллею трудовой славы», по обе стороны которой размещались огромные портреты передовиков производства, помещенные в тяжелые железные рамы, выкрашенные любимый серой краской. Большие фонари, с разбитыми плафонами перемежались с огромными черными мусорными баками и длинными деревянными ящиками, сколоченными из грубых неотесанных досок. Металлическая стружка хрустела под ногами и прорезала подошву австрийских туфелек цвета свежего антрацита.
Внезапно ее взору открылось большое светлое здание инженерного корпуса и на Аленку снова повеяло весной… Выстроенное согласно современным представлениям об организации производства, и задуманное, как проект передовой мысли, оно должно было символизировать «новые идеи» в современной архитектуре. То ли, на проекте сэкономили, то ли эксперимент был неудачным, то ли строили двоечники – он постоянно преподносил сюрпризы. Воздвигнутый из стекла и бетона летом он накалялся, как сталелитейный цех. Его огромные окна, призванные сеять свет в просторных помещениях, никогда не открывались из-за прогнивших рам и не чистились, заросли паутиной и угрожали вывалиться, отчего корпус стал душным и темным, как русская парная. Зимой же напротив: все те же сплошные окна, с такими же огромными прорехами становились мишенью «семи ветров», и «содержимое» этого корпуса постоянно ощущало на себе их частое дуновение. Фронтальные стены тоже вели себя своевольно, поэтому все лестничные пролеты были помечены «флажками» и сцепками. Было бы не честно не упомянуть о сезоне дождей, который уподоблял последний этаж корпуса общественной душевой. В народе это здание прозвали «аквариумом».