В комнате, где
собралось двенадцать рыжеволосых женщин, царил полумрак, разбавляемый лишь мерцанием
свечей в серебряных канделябрах и жемчужным сиянием заглядывающего в окно полумесяца.
Обстановку можно
было бы счесть умиротворяющей, если бы не гвалт, от которого разболелась бы голова
у любого зрителя, по неосторожности угодившего на столь экзотическое собрание.
— Дамы, дамы! —
громко рявкнула одна из женщин, вставая и потрясая изящным зонтиком-тростью. Рыжие
пряди в ее волосах соседствовали с абсолютно белыми, и это создавало запоминающийся
контраст. На его фоне даже глубокие морщины женщины не так уж сильно бросались
в глаза. — Прекратите вопить все вместе, вопите, будьте добры, по очереди!
Вероятно, взявшее
слово женщина обладала каким-то авторитетом, потому что оставшиеся пусть и не
сразу, но послушно замолчали.
После пары минут напряженного сопения
вперед выдвинулась женщина с волосами цвета хорошо прожаренной моркови. Ее близко
посаженные глаза за толстыми стеклами очков с роговой оправой смотрели на этот
мир (и на выставленный прямо ей в грудь зонтик-трость в частности) с
подозрением.
— Равена, ты всерьез призываешь нас к
порядку, когда случилась катастрофа?
Вопросу вторило женское перешептывание, грозившее
вот-вот перейти в новый виток скандала. Равена поморщилась, покрутила зонт в
руке, словно тот был оружием для фехтования (сидящий на ее плече черный ворон
привычно пригнул голову) и мрачно ответила:
— Я как раз и собрала срочный шабаш для
того, чтобы обсудить возникшую проблему. Все мы знаем, что Эффи была той еще
стервой…
— Что б ей не упокоится в загробном
мире! — вразнобой согласились собеседницы Равены.
— …Но законы она знала и все сделала
так, что технически к случившемуся не прикопаешься.
Равена обвела долгим взглядом
одиннадцать рыжеволосых женщин — абсолютно разных по возрасту, телосложению и
характеру, но объединенных одним даром — тем самым, ведьмовским, за который
каждая из них держала ответ только перед собой и своей совестью.
В этот раз на срочно организованном
шабаше не было ни вина, ни погонь на метлах, ни шуток о мужчинах, мечтающих о
статусе ведьминого любовника. Даже нахохлившиеся фамильяры выглядели непривычно
серьезно и торжественно, как на похоронах. Собственно, почему как?
Тело Эффи еще не успело остыть. Как
только будут решены основные проблемы, ей, Равене, как самой старшей ведьме, придется
заняться похоронами бывшей соратницы.
Той еще гадине, да пусть темные боги не
даруют ей загробного покоя! Даже перед смертью умудрилась подкинуть всем неприятностей!
— Так что умерла ведьма, да здравствует ведьма!
— выплюнула самая молодая участница шабаша, постукивая ярко-красными ногтями по
столу из черного дерева. Возле ее ног, обутых в кожаные туфли на шпильке, терся
черный толстый кот с зелеными глазами. — Коул уже знает?
Равена покачала головой.
— Пока нет. Он занят подготовкой к
ритуалу, я не стала его пока дергать.
Хозяйка кота усмехнулась.
— Представляю его реакцию.…Ладно, кто у нас
теперь будет тринадцатой?
— Не гадали бы тут на кофейной гуще,
если бы Эффи была приличной ведьмой и, как все мы, думала о будущем! — рявкнула
другая ведьма. Ее рыжие волосы, цвета охры, были собраны в толстую косу и
уложены короной на голове. На тонком запястье вместо браслета покоилась свернувшаяся
зеленая змея. — Родила бы дочь, и нам бы не пришлось сейчас ломать голову, кого
поставить за стойку в ее дурацком отеле!