⇚ На страницу книги

Читать Раннее и коллапсар

Шрифт
Интервал

ГЕННА/ДИЙ ЛИПКИН– ДИВИНСКИЙ (ЛИ-ДИВ)


СТИХИ, БАСНИ, ПОЭМЫ, КАЛАМБУРЫ, ПУБЛИЦИСТИКА


Р А НеНоЕ Е


В пригородном


Сквозь туман, года и мглу пригородный мчит.

Я сижу почти в углу. В животе урчит.

Уплетает бутерброд некто за спиной.

"Человечество-суть сброд!"– воет дед дурной.

Он, пожалуй, целый час так уже трандит.

Старческий гнилой анфас, неопрятный вид.

Я к холодному стеклу головой приник.

Холодно же тут в углу. Входит проводник.

"Слушай, деда, не кричи! Высажу сейчас!"

Тепловоз взревел в ночи в неизвестность мчась.

Сотни ра/дужных огней воссияли вдруг,

череды минувших дней обозначив круг.

Приближается вокзал; станция моя.

Мысленно себе сказал: "Вот и дома я!" ~74/75 и 94


Небо синее


Небо синее, чёрно-синее. Нет на нём ни единой звезды.

Солнце где-то на/д Абиссинией. Здесь же– тьма, степь и вёрсты езды.

Поле белое, чёрно-белое. У дороги деревья стоят.

Молодые худые несмелые; коченея от холода, спят.

Утро позднее, утро зимнее. Неохотно забрезжил рассвет.

Облака проявились дымные. Это всё я не выдумал, нет.

Это всё я увидел воочью; и рассвет, и деревья, и снег;

между пасмурным утром и ночью сквозь автобуса медленный бег. ~75


Самолёты, как рыбины с львиными мордами,

утопают в снопах жёлто-рыжих лучей,

к небу выставив спины свинцовыми хордами,

безразличные к массе людских мелочей.


Мир для меня– ахроматичен. Смотрю сквозь серые глаза.

В стихах угрюм и неэтичен. Когда случайная слеза

тоскливо, нехотя и скупо ползёт по пористой щеке.

Всё пасмурно вокруг и глупо. И ручка чёрная в руке.

Когда же я в хорошем духе, то жизнь мне видится в цветах

и в тополином лёгком пухе с улыбкой детской на устах.

Сквозь ра/дужную оболочку на всех доверчиво гляжу.

Былой обиды не держу; и стих подобен ангелочку.


Принимает жизнь формы разные; дорогие нам и опасные.

То безформенно– безобразные, то терпимые, то прекрасные.

И нельзя нам её перестраивать, отвергая плоды"неудачные"

красотою себя лишь опаивать, мир шлифуя бумагой наждачною.

Все полезно до маленькой малости; я к такому пришёл убеждению.

Эти наши безпечные шалости приведут на земле к вырождению.


Послесловие к легенде (в лицах)


Как странно ясен день апрельский! Окрест толпится, ропщет люд:

"Ужо тебе, Марк Корнуэльский– чванливый, стонущий верблюд!"

Где твои ра/дости и грёзы? В воде по пояс Горвенал

кромсает волны и сквозь слёзы рычит: "О, если бы я знал!"

(люд)"Все ухищрения насмарку. Как бледен; дёргается бровь"

"Не удалось безумцу Марку разрушить силой их любовь!"

(Марк)"Я был отважный смелый воин. Я славен был и был богат;

всегда почётом удостоен. Но стал их прихотью рогат.

Я, после этого позора, Тристана проклял; не убив;

порок их тем усугубив… Негневного не вижу взора"

"Ты, пёс неверный; ты, дебил, дитя, что вымахал верзилой;

любил ли ты с такою силой, как я обеих их любил!?"

(Горвенал) "Как всё безсмысленно и глупо! Как жалок этот человек!"

...............................................................................................................

На берегу два юных трупа. Два сердца, слившихся навек. ~76 и 96


Космопоэг


1

Не увижу больше никогда я родной Земли, родного края.

Захватила в плен меня звезда чёрная враждебная чужая.

В этом мире; как бы не пропасть. Мысли лихора/дит и спекает.

Открывает ведьма пропасть-пасть и в меня кошмаром проникает.