«Боже мой, когда же наконец этот идиот издохнет?» – подумала я, имея в виду Дрюню Мурашова, безжизненно повисшего на моем плече, и тут же одернула себя, взмолившись: «Господи, прости, что это я? Чего я ему желаю? Да не про него будь сказано!»
Дрюня, почувствовавший, видимо, что я раскаялась, совершенно обнаглел.
– Дрюня! – чуть не плача обратилась я к нему в пятидесятый, наверное, раз, – ты хоть ноги-то переставлять можешь?
– М-могу! – утвердительно махнул головой Дрюня и сделал это так старательно, что уронил ее на мое плечо. Лучше бы он не махал.
Я вздохнула и, подбросив его в очередной раз, чтобы не сползал, потащила дальше.
И дернул же меня черт принять у Дрюни Мурашова приглашение на день рождения к его другу! Ведь знала же, чем это кончится!
Дрюня уверял меня, что это его чуть ли не самый лучший друг, что не пойти просто невозможно, а жена Дрюни Лена уехала в деревню, а Дрюня уже натрепался, что придет с самой красивой женщиной Тарасова, и слезно умолял меня пойти вместо нее.
Я купилась на этот пошлый трюк, с некоторым, правда, опасением, но исполнять роль жены наотрез отказалась. Дрюня и этому был рад.
Конечно же, после третьей рюмки он совершенно обо мне забыл. И вспомнил только тогда, когда «лучший друг», которого он, оказывается, видел в третий раз в жизни, чуть ли не пинками вытолкал Дрюню из своего дома, когда тот пытался залезть под юбку его жене.
Господи, как мне еще повезло, что Дрюня не предложил ему бартер!
Чуть не завязалась безобразная драка, но я героическими усилиями отстояла своего неудавшегося кавалера, еле-еле замяла скандал и потащила Мурашова домой. Вот бы он мне приболел! Говорила же мне моя мудрая сестра Полина – не водись с ним!
– Дрюня! – в очередной раз взвыла я. – Не висни на мне!
Обнаглевший Мурашов, обрадовавшись, что его несут, совершенно перестал шевелить ногами, старательно изображая пьяного, хотя я была абсолютно уверена, что стоит появиться милицейскому патрулю, как Дрюня сразу же замарширует очень четко. Такое уже бывало.
– Все! – решительно заявила я, сваливая Мурашова на лавку – мы как раз дошли до парка, – хватит! Не могу больше! Давай передохнем.
«А то передохнем!» – подумала про себя с ударением на третий слог.
Дрюня развалился на лавочке, глядя в темнеющее летнее небо, усыпанное целой кавалькадой звезд.
– Ясно завтра будет, – пробормотал он. – На пляж поедем?
– Какой пляж! Да чтоб я еще раз с тобой куда поехала? Ни за что!
– Ну и зря, – ответил Дрюня и сладко потянулся. – Эх, выпить бы! У тебя денег не осталось?
– У меня ничего не осталось! – в отчаяньи прокричала я. – Я, как дура, еще и подарок на свои деньги купила! Знала бы – сроду не покупала!
– Леля, Леля, нельзя быть такой мелочной! – укоризненно покачал головой Дрюня. – Ну что тебе, жалко подарок хорошему человеку сделать? Правда, он не такой уж хороший, – подумав, заключил Дрюня. – Даже совсем наоборот – свинья редкостная!
– Это ты свинья редкостная! Тебя на день рождения пригласили, а ты к чужой жене клеишься!
– Это не я, – возразил Дрюня, глядя на меня совершенно честными глазами. – Это она! Она меня откровенно снимала! Ну, это неудивительно – меня нельзя не хотеть.
Я обреченно закрыла глаза, слушая этот бред, потом, поняв, что Мурашов вполне может двигаться, просто притворяется, встала и сказала: