Эта небольшая книжица в 80 страниц попала ко мне случайно. На два дня мне ее дала заведующая Лужской городской библиотекой. На коричневом картоне самодельной обложки была аккуратно наклеена темно-синяя ткань. Мелкий рисунок с золотистой вязью, потертые уголки, зеленоватый срез бумаги подсказывали, что впереди меня ждет необычное чтение.
Вот так выглядел «Самиздат» вековой давности
Раскрыв книжицу, я понял, что не ошибся. Это была аккуратно отпечатанная рукопись, набранная на пишущей машинке. Судя по не четкой пропечатке синеватых букв, в моих руках был ее четвертый или пятый копировочный экземпляр.
На пожелтевшем титульном листе прочел:
Леонид Зуров, Отчина, 1928 год.
На следующей странице следовала авторская преамбула:
«Очерки «Отчина» – результат весенней работы в Псково-Печерском монастыре. Пользуясь гостеприимством Обители, я смог просмотреть рукописную библиотеку, хранящуюся в ризнице, сделать зарисовки букв, концовок, водяных знаков и кожаных тиснений.
В библиотеке мне удалось обнаружить заброшенную икону с рисунком обители конца царствования АЛЕКСЕЯ Ми-хайловича и богатую киноварными буквами рукописную книгу XVI века государева дьяка Мисюры Минейхина».
Мисюрь Минехин был уверен в величии Православной веры и всю свою жизнь и все свои силы положил на укрепление рубежей Московии. Это в его проповедях громко зазвучало:
«Москва – третий Рим.
Бегло пролистав рукопись, понял: не беллетристика. На научный труд тоже не похоже: ни цифр, ни дат, ни каких-либо глубокомысленных выводов.
Зато в душу сразу же запали фразы:
«Тихо на белых крыльях летел в обители день».
«Звонкое безлюдье царило окрест».
Это же поэзия!
Перелистываю еще несколько страниц – ну конечно, поэзия – лирическая, патриотическая, эмоциональная:
«Ветры, сметавшие песок с корней, несли тоскующий плач псковитянок».
«…и от литовского огня вознеслась на небо деревянная церковь».
Но кто же автор? Какова его судьба?
На титульном листе рукописи обозначена дата – 1928 год. Псково-Печерский монастырь тогда находился на территории Эстонии. Несомненно, автор был глубоко верующим человеком. Может, Леонид Зуров был священнослужителем или паломником, посетившим монастырь в те очень непростые для православных годы? Обо всем этом я узнал позже.