Михаил Юрьевич – охранник, ему 55, невысокий, среднего телосложения мужчина. Малоподвижен.
Юлия – студентка-заочница экономического вуза, живет с отцом, мачехой и двумя маленькими сестрами. Красавица. Юлия необычайно подвижна, может запросто сесть на шпагат, стать на мостик.
Таня – около 30, замужем. Привлекательная женственная особа.
Эля – 25 лет, не замужем. По сравнению с остальными девушками – полновата.
Сергей – лет на пять младше Михаила, хозяин магазина, худощавый мужчина, рост – выше среднего.
Летний вечер. Торговый зал магазина по продаже элитной одежды. Одежда на стойках и на манекенах, зеркала. У входа сидит Михаил Юрьевич, на нем форма охранника, он читает газету, не обращая внимания на происходящие вокруг него события. В зале кроме него три дамы – продавщицы, одеты безвкусно, как обычно одеты продавщицы модных магазинов.
Из магазина выходит покупательница, мелькает ее платье, покупательница хлопает дверью, так, что с потолка осыпается штукатурка. Слышен ее голос: «Черт, черт, черт! Что вы мне подсунули? Мы еще посмотрим, что вы потом скажете». Юлия смеется.
Кусочек штукатурки падает на газету, которую читает Михаил Юрьевич. Штукатурка выводит его из состояния безразличия к происходящим в магазине «безобразиям».
Эля(держит в руках платье, которое только что примеряла покупательница). Чего это она взбесилась? Прекрасное платье.
Татьяна. Это не ее размер. Но кто в этом виноват?
Эля. Ненавижу покупателей, которые не знают своего размера.
Татьяна. Эличка, нельзя говорить «ненавижу». От ненависти все болезни. Обрати внимание, как мы часто болеем.
Юлия. Она такая смешная в этом платье.
Эля. Пойди в подсобку посмейся.
Юлия. Где хочу, там и буду смеяться. Ха-ха-ха.
Татьяна. Юлия правильно говорит, надо смеяться. Смех – это здоровье.
Эля. Ха-ха-ха. (Осматривает себя в зеркале.) Чувствую, мы еще пожалеем об этом смехе.
Михаил Юрьевич(осматривает дверь). Смех уже и сейчас боком вышел. Дверь надо менять. Я давно говорил, что двери должны открываться в обе стороны, чтобы ими невозможно было хлопать.
Эля. Мы в этом месяце еще ничего не продали. А уже десятое число.
Юлия. Сейчас лето, никто ничего не покупает. Ну и пусть.
Эля. Конечно, тебе деньги не нужны.
Юлия. Мне не нужны? Я – сирота!
Эля. Сирота? Сироты ведут себя скромнее.
Татьяна. Ты же не в детском доме, Юль! Ну правда, будь скромнее.
Юлия. Я – сирота. По матери.
Эля. Отличное платье, между прочим. Правда, мне идет более свободный покрой. И темные цвета.
Михаил Юрьевич. Кусок штукатурки отвалился.
Татьяна. Кусок штукатурки? А у нас вчера люстра чуть не отвалилась. Сначала с мужем думали, грузовик проехал, оказалось, забор рухнул в воинской части. Она недалеко.
Эля. А я вот всю ночь не спала, думала, где деньги взять? Брат еще позавчера предлагал: «Бери, пока я добрый». А я – дура, говорю, не надо, выкручусь. Выкрутилась! Думала, в этом месяце премию дадут. А теперь поняла, что не дадут.
Татьяна. Так займи сейчас.
Эля. Не могу. Брат вчера в шесть утра разбудил: «Эля, знаешь, буду брать машину». Старая вот-вот развалится.
Татьяна. На соревнования ездить?
Эля. Да, это престиж. (Михаилу Юрьевичу.) Михаил Юрьевич, поставьте манекен на место. Раньше я ее не замечала, а теперь она как-то вызывающе смотрит на меня. Голая худая девка. Ненавижу такие манекены.