По ту сторону защитного рва, там, где тень от стен Сомбревиля падала на истоптанную траву, под многочисленными взглядами жителей города гарцевал всадник. Его вороной жеребец вышагивал с гордым видом, рыл копытом землю, вставал на дыбы и презрительно фыркал в сторону зрителей, взиравших на него с каменной галерки.
– Что ж, не будем отрицать очевидное, – призвал присутствующих глава города Дюваль. – Темные Корни одержали убедительную победу.
– Но не окончательную! – горячо воскликнул низкорослый мужчина в бежевом сюртуке. – Реванш не за горами! Через несколько месяцев наш орден приведет вдвое большую армию и выбьет к чертям проклятых захватчиков! – седые усы говорившего воинственно встопорщились, словно отряд пехоты, выставивший пики и готовый пойти в атаку.
– Мы благодарны рыцарям Светлой Кроны за покровительство, которое они нам оказывали последние восемь лет, – снисходительно кивнул в ответ Дюваль. – Однако Сомбревиль примет победителей как подобает.
– «Примет как подобает», – с горечью повторил мужчина. – Речь настоящего храбреца, чтоб вас всех, – усатый с досадой плюнул на камни под ногами, развернулся, подхватил костыль и похромал к лестнице, по которой можно было спуститься со стены на городские улочки.
– Капитан Сазерленд не в духе, – сообщил окружающим мэтр Клод Бушар. – Но он наверняка помнит, что наш город множество раз менял своих покровителей.
– Что верно, то верно, – Дюваль посмотрел вслед удаляющемуся мужчине.
Тот что-то раздраженно бормотал, прокладывая себе дорогу сквозь толпу зевак.
– Подготовьте ключ от города, мэтр, – Дюваль склонил круглую голову в сторону своего секретаря, а по совместительству – и летописца славного Сомбревиля. – А я подберу камзол и шляпу. Кажется, у меня где-то сохранилась одна из черного бархата.
Джек Грининг склонился над столом, на котором лежал чертеж нового здания университета. Учебный корпус, изображенный на бумаге, по форме напоминал двух улиток, сцепившихся в борьбе за виноградный лист. Если бы подобное творчество принес в его мастерскую любой другой автор, Джек без колебаний отправил бы бумаги в камин. Но на чертеже стояла подпись Энтони Корнета – гения архитектуры, чье здание театра в виде соцветия лотоса возвышалось на углу главной площади Сомбревиля.
В отличие от остальных зодчих, старавшихся вплести свои постройки в ткань окружающего пространства, Корнет работал с самим пространством, преобразуя его с помощью своих творений. Казалось, что во время своих ежедневных прогулок по городу в какой-то момент он просто оглядывался и говорил: «А вот здесь пусть море бьется о скалы». И на свет появлялся фонтан, глубину которого до сих пор никому не удалось измерить. Словом…
– Чертовы Корни! – распахнулась дверь мастерской.
Словом, работа предстояла сложная и ответственная, – додумал мысль Джек.
– Как дела, Лео? – приветствовал каменотеса Грининг.
– Паршиво, босс, – Лео Дворф прошел к неприметному буфету, извлек оттуда бутыль с темной жидкостью, посмотрел на неё с мрачным выражением лица и сделал длинный глоток из горлышка.
– Сколько проиграл? – уточнил Джек.
– Телегу денег и осла, – Лео оседлал низкий стул и продолжил делиться горем: – Всё эти чертовы тхесу, чтоб их покорежило.