⇚ На страницу книги

Читать Дела стоящие и суета на побегушках. Сборник рассказов

Шрифт
Интервал

Редактор Тимофей Александрович Пронченко

Иллюстратор Е. Мешков


© Нина Пронченко, 2018

© Е. Мешков, иллюстрации, 2018


ISBN 978-5-4493-0477-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пустяки! Дело житейское!

Рассказ

На всей нижней половине дома Филипп был один. Старшие братья—в школе, мама и младшая сестрёнка, четырёхлетняя Юнка, убирали спальни наверху. Из интересного сейчас было только то, что перед дверью заднего крыльца хлопал крыльями и громко квохтался петух. Тощий, на длинных ногах. Бестолковый и презлющий: благодарности ни к кому не чувствовал! Малюсенькая и невзрачная голова его гордо торчала на общипанной длинной шее. Совсем недавно петух клюнул в ногу брата Юру, да так крепко, что когда мама мазала ранку зеленкой, в сердцах обещалась сварить суп из злодея, а себе завести нового. Безмозглая птица не раскаялась и, если открыть дверь, петух сразу полезет на рожон. Филипп подумал и закрыл дверь защелкой. Тут сам собою выключился свет! В узком коридоре между домом и баней, воцарилась тьма кромешная.

Но если приглядеться и найти дверь в кладовку, дальше можно не беспокоиться: там было верхнее окошко! Филипп нащупал ручку, дверь отворилась. Два деревянных шкафа, до отказа набитые добром, которое жалко выбросить, хранили много интересного. Он выбрал полку повыше и потянул к себе узкую коробку, совсем новую, попавшую сюда, скорее всего, по ошибке. Коробка, как карандаши, выдвигалась в оба конца. Внутренности её выскочили из обложки и рассыпались по полу. Это были металлические тюбики с разноцветными головками. Он поднял тот, что был с зеленой, открутил, и из тюбика сама собою полезла зеленая змейка, что-то вроде зубной пасты. Пахло приятно.

Мазнул один палец, потом другой. Открутил оранжевую головку и тоже мазнул.

Краски! Да такие «классные», что им и воды не надо! Они и без воды чудесно красились! Сначала Филипп разрисовал только ладошки, потом дошел до локтей, и, любуясь в никелевый самовар на нижней полке, разрисовался под индейца целиком. Накрасил щеки, а закончив второе ухо, подумал, что если, вдруг, индеец маме не понравится, сам в бане вымоется, даже с мылом, и дело с концом!

А в доме уже слышались звонкие голоса. Старшие братья вернулись из школы. Самое время выскочить. И он выскочил!

– Тили—тили! Трали – вали! – громко пел вылетевший на середину индеец. Ожидая хохота и восторга, размахивал зелеными руками, прихлопывал оранжевые коленки. Но восторга не последовало.

Ахнул только Юрка, и то, как—то невесело ахнул… Совсем не так следует встречать краснокожих!

Филипп остановил индейский танец. Если тебе не рады, чего зря стараться? Хотел присесть на стул, но тут братья взвыли:

– Стой! Стой, где стоишь! Мама тебя видела?

Индеец отвечал словами самого Карлсона:

– Пустяки! Дело житейское! Вымоюсь в бане, если что…

– Филипп! – Володя почему – то заговорил шепотом.

– Какая баня? Краски масляные!

Тебя будут отмачивать в керосиновой бочке!

Мальчишка почуял недоброе: бочка Гвидона просто ерунда в сравнении с той, куда братья собирались засунуть его, Филиппа!

– Хорошо еще, что папа не приехал! – добавил Юрка, округлив глаза.

– Да нет, он еще успеет! – уверенно отвечал Володя.

Радость разом сгинула. Своя прежняя неприметная кожа в одну минуту показалась во сто раз лучше расписной индейской!