Тот водоем, который на вершине
Своей не покорюсь гордыне,
Лишь вопль беспомощный в этой пустыне.
И горький аромат полыни,
На фоне схематической латыни.
Мы прикасаемся к святыне
Но та, не прочь войти во тьму
А может тьма для света друг,
И помнить то, чем дорожу;
И чувства неподвижный труп
Тебе не враг он и не друг
Приснился ночью старый друг.
И говорил он «– Что с тобою?»
«– Ты хочешь смериться с моею судьбою!?»
«– Иль хочешь ты стать покорной свиньёю?»
И, увлекаемый той мечтою,
Упаду я примятой травою,
От рук этих грязных свиней
Виноградной увитый лозою
Князьям наших выжженных дней.
Без надежды остаться собою
Забудь озноб февралей.
Он в порыве одном со страною.