НОЧНОЕ ТАКСИ
Киноповесть.
Середина девяностых.
Лето. За полночь.
Широкий проспект. Огни и шум большого города создают атмосферу если не праздника, то отдыха от дневного напряжения и суеты.
Тротуар отделён от проезжей части рядом больших деревьев и клумбами с цветами.
Под знаком "стоянка такси" – несколько машин с зажжёнными "гребешками". Последней стоит серебристо-белая "альфа-ромео". Постепенно стоящие впереди автомобили разъезжаются, забирая пассажиров, и "альфа-ромео" занимает место первого.
Водитель – худощавый мужчина средних лет, одетый в джинсы и джинсовый жилет поверх клетчатой рубашки с закатанными ниже локтя рукавами. Он сидит, откинувшись на спинку и положив руки на затылок.
Его лицо – лицо человека пережившего или переживающего какую-то драму, и при этом явного интроверта: чуть сдвинутые тёмные густые брови; плотно сжатые губы; взгляд, направленный в себя. У него приятная мужественная наружность, его жесты размерены и скупы.
Тихо звучащая из приёмника музыка сменяется тирадой ди-джея, а та – песней со словами "…что никто никогда не любил тебя так, как я…"
Голос мужчины – тихий, низкий, почти без эмоций, бесцветный – обращён к себе. Речь прерывается долгими паузами.
"И меня никто не любил, как ты… И я никого не любил, как тебя… А теперь я не знаю, люблю ли?.. Правда, не знаю.
Раньше знал – я люблю, ты любишь… мы любим. Порой дыхание перехватывало… И привыкнуть невозможно было. День начинался тобой… я начинался тобой… жизнь начиналась тобой.
Теперь – тебя нет, меня нет… И только жизнь начинается каждый день. А к этому, оказалось, привыкаешь… Инстинкт самосохранения, как сказала бы ты… Чтобы не сойти с ума, не покончить с собой… Просто принять и привыкнуть.
Только почему?.. Почему!?. Кто это придумал? За что?.. Или для чего?.. Есть надежда… А стоит ли цепляться за неё? Может, лучше не расслабляться?..
Скоро твой праздник… Неужели последний?.."
Мужчина встряхивает головой, пытаясь прогнать тяжёлые мысли, проводит ладонями по лицу.
Снова жизнерадостный голос ди-джея молотит какую-то чепуху. Мужчина выключает приёмник.
К машине подходят четверо подростков – обритых наголо и одетых по-спортивному в майки и кроссовки.
– Шеф, свободен?
– Куда?
– На Озёрную и назад. Только быстро, шеф!
– Без "шеф" и без "быстро". И деньги – вперёд.
– А чё это – вперёд? Вернёмся – заплачу.
– Я знаю, как вы платите, когда вернёмся.
Один из них достаёт несколько купюр и показывает водителю. Тон его несколько любезней, чем вначале:
– Вот. Деньги есть, если не верите.
– Вот и заплати вперёд. А повезу только одного.
Другой напирает, но тоже сбавив тон:
– А чё за правила? Ехать надо. Да поскорей. – Он пытается открыть дверцу.
– Ладно, только вон того милиционера прихватим… Это я себе безопасность обеспечиваю.
При этих словах подростки озираются и быстро скрываются.
«Неужели, побалуются и бросят?.. Женятся, детей заведут?..
Не верится. Откурят мозги, или отколют, и кончат, в лучшем случае, в тюрьме.
Когда я узнал впервые про наркотики? Пожалуй, вместе со страной… Хотя, нет, раньше – в армии. Да и то – намёками. Ходили слухи, что двоих в дисбат турнули, за то, что курили что-то не то…"
Издали приближается стройная, ярко одетая девица. Раскованной походкой направляется к машине.