Читать НепрОстые (сборник)

1. Осенью 1951 года было бы неудивительно двинуться на запад – тогда и восток начал медленно перемещаться в том направлении. Однако Себастьян с Анной в ноябре пятьдесят первого ушли из Мокрой на восток, которого все же тогда было больше.

Точнее – на восточный юг, или юго-восток.

2. Это путешествие откладывалось столько лет не из-за войны – война слишком мало могла изменить в их жизни. Себастьян сам решился нарушить традицию семьи, по которой детям полагалось показывать места, связанные с семейной историей, в пятнадцатилетнем возрасте. Ведь когда Анне было пятнадцать, Себастьян осознал, что все повторяется и что Анна стала для него единственно возможной женщиной во всем мире. И он не только может жить лишь возле нее, но и не может уже существовать без нее.

Тем временем в Яливце – в том родовом гнезде, куда следовало отвезти Анну, – ее ждали Непростые. И Себастьян знал, что они очень легко убедят дочь остаться с ними.

В конце концов то, что Анна тоже станет Непростой, было предусмотрено ими еще во время ее рождения.

3. В апреле пятьдесят первого Анна почувствовала, что папа Себастьян – ее единственный возможный мужчина, и они стали любить друг друга.

Той весной многие ходили неслыханными маршрутами и переносили невероятные слухи. Так Себастьян узнал, что Непростые исчезли из Яливца. С тех пор о них никто ничего не слышал.

Все лето Себастьян с Анной беспробудно занимались любовью, и мимо них прошло несколько разных армий. Ничто не мешало идти ни на восток, ни на юг, ни на юго-восток. Когда стало по-настоящему холодно и дороги плотнее втиснулись в свои колеи, они, наконец, вышли из Мокрой и через несколько дней должны были быть в Яливце. Путешествие откладывалось три года. Но Себастьян ничего не боялся – у него снова была настоящая женщина. Той же породы, что и всегда.

4. Он не мог себе представить, как сможет показывать дочери места в горах от Мокрой до Яливца на самом деле. Вместо четырех дней необходимо, чтобы путешествие длилось четыре сезона. Только так – а еще днем, ночью, утром и вечером Анна могла бы увидеть, как в одно и то же время по-разному выглядит эта дорога. Он смотрел на карту, читал названия вслух и становился счастливым уже от этого одного.

Его даже не огорчало, что карта ни о чем не говорила Анне.

Правда, немного беспокоили деревья, которые не видел столько лет, – чаще всего именно из-за их роста места становятся неожиданно неузнаваемыми. И еще – это самое веское доказательство необходимости никогда не оставлять близкие деревья на произвол судьбы.

Что касается самого перехода, то ни одно путешествие и так не знает, что с ним может произойти, не может знать своих истинных причин и следствий.

5. Когда-то Франц говорил Себастьяну, что на свете есть вещи, гораздо важнее того, что называется судьбой. Франц имел в виду прежде всего место. Есть место – есть история (если же ткется история, значит, должно отыскаться соответствующее место). Найти место – создать историю. Придумать место – найти сюжет. А сюжеты в конце концов тоже важнее, чем судьбы. Есть места, в которых невозможно уже ничего рассказать, а иногда стоит заговорить одними только названиями в правильной последовательности, чтобы навсегда овладеть интереснейшей историей, которая будет удерживать сильнее, чем биография. Топонимика способна ввести в заблуждение, но ею можно вполне обойтись.