– «Сестра… Алиса. Ты меня слышишь? Ты ведь знаешь, когда тебя нет рядом я всегда говорю с тобой мысленно, всегда рядом душою. Ты веришь, что расстояние – лишь огрызок времени, оно для нас все и ничего. Сегодня такой день: он, как ни странно, идет из прошлого. Жаль, тебя все так же нет рядом, и меня некому защитить, а ты видела – я сильно изменилась… Сестра, сестра… как ты там поживаешь, мне не ведомо; я не знаю, что прячет твое сердце. В то время как любого человека мой взгляд пронзает насквозь, я не могу узнать, кем являешься ты. Но факт остается фактом: ты моя душа, а я – твоя, мы две души в этом бесконечном мире».
Онни1, в вечности пишу тебе письмо. Мечтаю достучаться до тебя. Мечтаю исполнить все твои мечты. Моя душа раздавлена, от того мне тяжело дышать. Страшно жить в мире, где я вынуждена наблюдать человеческую боль, в мире, где не рядом ты, где не знает меня он, где я вдали от семьи моей родной… я просто хочу выбрать счастье. Наступает ночь и весь мой свет собирается в точки под луной. Открыто окно, и я одна в черной квартире. Четвертый этаж и поддувает прохладный летний ветерок, но мне кажется, что его ощущает не кожа, а душа моя, которая все еще не покинула мертвое тело.
Когда падать ниже некуда, я чувствую облегчение, ведь я остаюсь сама с собою в полном одиночестве, а тут очень спокойно – тут больше нечего терять. Здесь, на дне, на много легче оставаться, это уже мой дом. Грязные мысли, грязное тело и я, вместе мы пытаемся спрятать чистое сердце и тщетно. Мне не составит особого труда гнить на земле вечность, если бы не родители, мечты и ты. Когда я снова и снова смотрю на людей, цепляющих своей покоренной вершиной за живое, мои мысли очищаются, а сердце тяжелеет от камней. Я поднимаюсь на ноги, вымывая всю грязь с тела, и душа рвется ввысь. Стоит мне коснуться облаков, как на меня свергаются грозы и молний, и они сжигают мои крылья. Падая с небес мое тело разбивается о скалы в кровь. Дно земли тянет к себе все, что от меня осталось. И так всегда, и так целую вечность. А все почему? Потому, что я никому не нужна, и никто не поможет упрямству моему и стойкости силы. Никто не разгонит темные тучи, никто не подаст руки, когда я срываюсь со скалы, и ничто не меняется, и правила возвращают все на круги своя, без исключений.
– Ты скучаешь по ней? – выглянула из-за двери моя соседка. – Она завтра возвращается к нам.
Соседка говорила о человеке, который считал меня лучшим другом, а я была в глубоком сне и не чувствовала никакой взаимности. Но сейчас я должна ответить. И лишь определенное словно. Будь я человеком так бы и сделала, но нет. Я не человек.
– Я не умею скучать.
На мой несчастный мозг обрушились воспоминания: не так давно еще один человек, для которого я была лучшим другом, задал тот же вопрос, вернувшись из длительной поездки. Его глаза горели, хотя были полны слез, ведь он подхватил простуду в поезде. Я не смогла смотреть в них со стыда, ведь я никогда не изменяю себе. Мой ответ был идентичным.
– А за мамой? – подняла брови соседка, изображая непонимание.
– Я всегда с ней, – мой голос остановился на этих словах.