Так получилось, что Петр Харин по кличке, соответственно, Харя попал в город Париж. Раньше-то он обычно ближе ста километров к крупным очагам даже отечественной культуры не приближался – не давали, но времена, как у нас водится, круто изменились, кто был ничем, тот в очередной раз стал всем, и коллеги по общему авторитетному бизнесу решили однажды устроить ему сюрприз. Чтобы, значит, проветрился браток и отдохнул, как мог, от дел праведных. Купили билет и переправили Харина посредством самолета в Париж. Где его встретил тамошний представитель ихнего бизнеса Сергей Насыров по кличке Румпель.
Первым делом они, конечно, выпили, вторым – добавили, третьим – усугубили, а на четвертое додумались до культурной программы. И направились прямиком в оперу. То есть собирались-то они, собственно, на стриптиз, о котором Харин был много наслышан, что нашему он и в подметки не годится. Но малость перепутали и очутились в опере. Сели в кресла, откупорили новый пузырь, вмазали по маленькой, занюхали интеллигентно “Сникерсом”, зажевали “Орбитом” без сахара, чтобы, значит, баланс свой кислотно-щелочной зазря не поганить, потаращились на шастающих окрость французов, и их потихоньку сморило.
По странному стечению обстоятельств давали в тот день оперу их соотечественника Петра Ильича Чайковского “Иоланта”. О чем они, впрочем, так никогда и не узнали. Прошла первая сцена, за ней вторая, третья, ариозо короля Рене сменилось монологом Эбн-Хакиа, а они все дрыхли, изредка похрапывая. И только перед арией Роберта Харин вдруг проснулся, тупо взглянул на сцену и ткнул Насырова в бок.
Конец ознакомительного фрагмента.