⇚ На страницу книги

Читать Голограмма. Повесть

Шрифт
Интервал

© Федор Метлицкий, 2018


ISBN 978-5-4490-9807-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Голограмма

Москва, 2018 год

Русская колония во враждебной Империи – под угрозой разгрома толпами фанатиков

Рассказчик, служащий Колонии, узнает о смерти дочери на родине, и впадает в депрессию.

После операции «по новым технологиям» с него «словно сняли бельмо на душе». Открылось новое зрение, остро воспринимающее смертельную чуждость враждующего мира, лицемерие людей.

Он постоянно слышит голос дочери, воскрешающий его для жизни, и устремляется куда-то на ее зов, в прошлое, настоящее и… в какое-то иное измерение.

Одна из главных тем повести – об истоках творчества, исходящих из трагической глубины существования человека.

Это не смерть,Это лишь тень умирает на солнце

1

Мы живем своей Колонией на окраине Великого города враждебной Империи, как под спасительным колпаком, хотя, в отличие от наших колоний в других странах, не возбранялось ходить и ездить свободно, в пределах разрешенной 25-мильной зоны. Живем кучно, на чужой земле, словно ожидая какой-то развязки.

Это большое пространство, огороженное непреодолимым железным забором с бетонным основанием, словно танковым заграждением.

Прошло время, когда я приехал сюда в эйфории – как комсомольская дама из глубинки, где в магазине одни консервы и хомуты, вдруг попавшая в местный супермаркет, ее, говорят, хватила кондрашка. Это был совсем не похожий на наш мир для туриста, привыкшего к нехваткам.


Кто хватился – праздновать день Колумба?

И крики: «Земля!» ликованьем спасения

в слепящих просторах Нового Света.

И теперь здесь живут в сотнях комьюнити,

ежегодно и пышно

проходящих парадом вдоль Пятой,

богаче иной страны, авеню.

С ними вместе она, в торжестве

своих небоскребов —

концернов и шопинг-центров,

во всемирном братстве Уитмена —

в связи с Европой, Азией, Ближним Востоком,

модельерами Лондона, Парижа и Рима,

радиоэлектронным бумом

Японии, Гонконга, Тайваня и Южной Кореи,

барахолками мира —

дешевым бизнесом мафии,

гениальными творцами витрин —

окон в суперреальные сферы…

Как прочна еще Пятая авеню —

в старом праве обмена стеклянных бус

на индейское золото,

здесь витает, как террорист, чужая,

без жалости, новая эра.

Но уже торжествами свобод —

текущие эти комьюнити

с пустыми горластыми лозунгами.

Вот колледжи – глубинная прочность жива! —

в киверах старинных с хвостами,

в ментиках и трико, вскидывая задорно колени.

В изумрудных цветах ностальгии – ирландцы:

«Англичане – вон из Ирландии!»

Итальянцы: «Нас 120 миллионов

рассеяно в мире!»

Пуэрториканцы: «Свободу Пуэрто-Рико!»

Общество за права животных:

«Запретить испытания туши «Ревлон»

на кроликах!»

Маршируют монахини:

«В последние дни мира – спасение в Боге!»

Но уверенно бьют барабаны вечный ритм

ликованья в единстве,

и на лицах нет и следа отторженья от мира.

Это вечная юность человечества

знает о счастье.


Мы все обитаем в одном большом доме. Я в моей малогабаритной квартирке один, в ожидании жены и больной дочери, и часто от тоски и одиночества хожу в гости. Это заботящаяся обо мне бездетная семья Лысовых. Он – приближенное лицо к шефу, всегда серьезный и доброжелательный. А она, кругленькая, почти толстая, и бойкая, по кличке Лысиха, общественница, руководит хором патриотической песни. Общественная деятельность сильно повлияла на ее речь, – не может избавиться от официального тона в разговоре.