I
Свет, яркий солнечный свет, достигнув лица, не позволяет досмотреть удивительный сон. Мне снилось, что я стою на безлюдном берегу и всматриваюсь вдаль ярко-голубого моря. Обернувшись, я замечаю за своей спиной ветхую хижину, накренившуюся в сторону, судя по всему, от частого ветра, яростно дувшего с моря. Почему-то я точно уверен, что эта хижина была моим домом. Домом, доставшимся мне от отца, которого я не видел уже много лет.
От всего этого мне становилось несколько грустно, но в тоже время я чувствовал легкость и безмятежность, которые, казалось, делали меня немного счастливее.
И тут я начинаю понимать, что это может быть лишь во сне. В том сне, где моя жизнь становилась такой, о которой я когда-то мечтал. Но, так или иначе, всему этому не затмить ту серость моих будней, которые преследуют меня изо дня в день. И с этим лишь оставалось смириться.
Но я не спешил отрицать реальность всего происходящего, поскольку редко удавалось насладиться подобным зрелищем и навязанными воспоминаниями. И именно за это люди и любят сны. Они дают им то, о чем они всегда мечтали, а степень реализации всего так высока, что это делает их, пусть и ненадолго, но все же счастливыми.
Мой сон продолжался, и подсознание не спешило возвращать меня в реальный мир. У хижины росло небольшое деревце, которое отбрасывало, на удивление, большую тень на скамейку, стоящую у восточной стены этого дома. Она была сделана неуклюже и, скорее всего, на скорую руку, но самым главным было вовсе не это, а то, что на ней меня ждала девушка с короткими, едва касающимися плеч каштановыми волосами. Она сидела неподвижно, а ослепительно белое платье, в котором она была, немного развивалось от легкого ветра. Черты лица невозможно было разглядеть с того расстояния, на котором я находился, но мое любопытство на этот раз было сильнее меня.
Что-то влекло меня к ней, и я не в силах сопротивляться, двинулся вперед. Но также, как и в любом телесериале, во сне – он всегда обрывается на самом интересном месте. И с этим, к сожалению, ничего не поделать.
Солнце продолжало слепить даже сквозь закрытые веки, и я понял, что мне все же придется вставать. Посмотрев на стоящие справа от меня часы, я удивился тому, что встал на пару минут раньше, чем должен был прозвенеть будильник, поставленный перед сном. Так или иначе, вставать мне все же пришлось.
Мою квартиру нельзя было назвать даже квартиркой, скорее ничем не примечательная маленькая комната. Но мне нравилась простота в вещах. В данном случае радовало то, что не придется ломать голову над тем, как обставить жилище.
Небольшая пружинная кровать стояла напротив недавно купленного на местной распродаже телевизора, который порой помогал мне расслабиться после тяжелого дня. Холодильник, микроволновая печь, старый письменный стол, оставленный соседом во время отъезда. Также у меня был скрипучий диван и зашарпанный темный комод, где я хранил свой гардероб.
Забыл упомянуть о подоконнике единственного окна в моей комнате, который служил мне верой и правдой. Он был книжной полкой, потому что именно книги помогали украсить серость однообразных будничных дней. Больше половины из них мне достались от матери, она же и привила мне интерес к чтению. И это было единственным, что она оставила мне после себя.