– Ты опоздал, искатель.
Порывы ветра подхватывали серые хлопья пепла, смешанного со снегом, завивались позёмкой, облизывали черные обугленные столбы частокола. Останки самой таверны, некогда похожей на огромную перевернутую лодку, в бортах которой прорубили окна и двери, уже были изрядно заметены. Бревенчатое здание сгорело дотла. Осталась только каменная башня очага и головешки от самых толстых балок, торчащие из снега, как обломанные ребра.
Дракенбольт сидел, сгорбившись, прямо посреди пожарища – рядом с черным от слоя сажи очагом, разинувшим в немом крике свою пустую каменную пасть. Его широченная спина серебрилась толстой коркой смерзшегося снега и инея. Сколько он уже тут?
Я медленно шагал по двору, оглядываясь по сторонам. Было тихо – только снег хрустел под ногами. И от этого безмолвия и запустения становилось не по себе. Хотелось крикнуть, разрушить эту жуткую тишину, но горло будто перехватило обручем. Как в кошмаре – хочешь закричать, но вдруг понимаешь, что онемел.
Я не сразу сообразил, что не так. Приблизился к сидевшему посреди руин огру. Потрогал одну из холодных обгоревших балок. Её обуглившийся верхний слой был хрупким и рассыпался под пальцами, оставляя на них черные следы сажи.
И тут до меня дошло.
«Золотой топор» сгорел уже давно. Судя по всему, несколько дней назад. Попав в больницу, я пропустил две игровые сессии, и за это время в Артаре прошло больше двух недель.
Но почему таверна не восстановилась?! Все игровые объекты, как и монстры, имеют свой срок респауна. В среднем от пятнадцати минут до пары часов. «Золотой топор» вместе со всеми обитателями должен был восстать, как феникс из пепла – даже угли толком остыть не успели бы. Но этого почему-то не произошло.
Я перешагнул через свежий обглоданный скелет с розоватыми ошметками мяса на ребрах. Не то коза, не то небольшой олень. Судя по обширной вытоптанной площадке и другим остаткам еды, огр разбил здесь лагерь уже давно – видно, не уходил с самого пожара. Чуть левее, кое-как прикрытый остатками обгоревших досок, чернел лаз под землю – в уцелевший после пожара винный погреб.
Я оглянулся в сторону ближайшего менгира. Пока никого не было. Я зашел в игру чуть раньше, чем договаривались, и успел уже быстренько смотаться на Тенептице к Ледяному хребту. На заставе Зверобоев починил разодранную броню и отковал заново свой скимитар. Хотя после памятной схватки с Крушителем от него осталась только рукоять с коротким обломком клинка. Но тем и хороша игра – здесь свои условности, изрядно облегчающие жизнь. Здесь всё можно восстановить, всё исправить.
Почти всё. И от этого редкие безвозвратные потери становятся еще более болезненными.
Я остановился рядом с Дракенбольтом и, наконец, увидел, что он держит перед собой – бережно, будто ребенка, обхватив своими огромными лапами.
Он соорудил что-то вроде носилок-волокуш из лапника и толстых веток. На них, заботливо укутанная в шкуры, лежала Отилия, хозяйка «Золотого топора». Её толстенные рыжеватые косы были выпростаны из-под шкур и казались подернутыми сединой от вездесущей снежной крошки. Лицо было чистым и спокойным, будто во время сна, лишь кое-где виднелись мелкие царапины и следы сажи.