⇚ На страницу книги

Читать Там… (сборник)

Шрифт
Интервал

© Голубничий И.Ю., 2014

© ИПО «У Никитских ворот», серия, 2014

«На темных одеждах – дорожная пыль…»

На темных одеждах – дорожная пыль,
В ладонях – остатки даров.
В угрюмых надеждах – кромешная быль
И пламя грядущих костров.
В угасших глазницах – Иллюзии крах
Да девственных снов лепестки,
Сожженных миров остывающий прах
И море смертельной тоски.
На звездных дорогах мы встретимся вновь
Ведь сходятся где то пути?
И если была между нами любовь,
Прости меня, жено, прости…

Скорбный ангел

«Любимых слов прекрасная тщета…»

Любимых слов прекрасная тщета,
Мерцанье тайн в трепещущей строке,
Премудрых книг святая нищета,
Тревожное гаданье по руке
Как мерное качанье в гамаке…
Холодных дней однообразный ход,
Сомнительный, непонятый никем,
Но кое как прожитый старый год,
И те же трещины на потолке —
Как тихое течение в реке…
И все глядишь на темный небосвод
И грезишь о забытом уголке.
Там все как здесь – и розовый восход,
И белые туманы вдалеке,
Как тени уходящих налегке…

«Ты скажешь: „Ночь…“ Прозрачный мотылек…»

Ты скажешь: «Ночь…» Прозрачный мотылек
Мне на ладонь доверчиво прилег.
Я буду ждать. Ни слова, ни строки,
Лишь слабое дрожание руки.
И страшно думать, что опять во сне
Мой скорбный ангел прилетал ко мне.
А может, в час позора и конца
Безумие за мною шлет гонца?
А может, просто сонный мотылек
Устал и, бедный, на ладонь прилег?!
…И бьются тени в мутное стекло,
Как будто чье-то время истекло.
А может, просто жизнь совсем пьяна?
Там, на дворе, лихие времена…
Ты скажешь: «Скучно жить в чужом краю!»
Я темные бокалы достаю.

«…И было так: молились до утра…»

…И было так: молились до утра,
А после пили до кошмарных грез,
И странно коротали вечера.
И год прошел, но счастья не принес.
А помнишь, как сияли небеса
Ответом на мучительный вопрос?
Горели подмосковные леса,
Спокойно спал палач в своем дому,
И сумасшедший слышал голоса.
И Август плыл в удушливом дыму,
Безжалостно сжигая эту твердь,
Сомнительный, ненужный никому…
Я раньше думал – так приходит смерть.

«…И городов бунтующая твердь…»

…И городов бунтующая твердь,
И аромат полей,
И в каждом теле зреющая смерть,
И розы на столе,
И встречи в отдаленных уголках
Заброшенной страны,
И пьяницы, таящие в зрачках
Младенческие сны,
И сонные осенние ветра,
Забредшие сюда,
И на окраине забытый храм, —
Забытый навсегда,
И на стене моей старинный крест —
Как скорбь Его чиста!
И тихий ангел, приложивший перст
К трепещущим устам,
И звучных слов тревожная мольба
Неведомо о чем,
И странная, невнятная судьба,
И что-то там еще…

«Я полюбил в глухие ночи…»

Я полюбил в глухие ночи
Смотреть сквозь мутное окно
В холодные, слепые очи
Светил, угаснувших давно.
Они почти уже остыли
И в синем холоде плывут
Одни, в туманах звездной пыли,
Покуда вовсе не умрут.
И это мощное сиянье,
Пронизывающее тьму
Лишь путь луча сквозь расстоянье,
Непостижимое уму.
А ты глядишь, завороженный:
– Какая яркая звезда!
Светильник, ангелом зажженный,
Неугасимый никогда…

«…И в небе осеннем сияют они…»

…И в небе осеннем сияют они,
Последние тайны храня.
Ни полунамека, ни проблеска, ни…
Ничто не тревожит меня.
И славно, как встарь, коротать вечера
В блаженном, как встарь, полусне.
Лишь поздние гости – сырые ветра —
Стучатся в окошко ко мне.
И будят, и напоминают о том,
О чем невозможно сказать,
И лучше в неведенье жить бы святом —