Читать Верхом на Сером

© Ульяна Бисерова, 2018

ISBN 978-5-4490-9153-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сильный порыв ветра, просоленного балтийской прохладой, растрепал каштановые кудри Сашки. Свесившись с чугунной ограды Тучкова моста, она смотрела на медленно перекатывающиеся волны Малой Невы. Отражение в воде дробилось и расплывалось в обезьяньих гримасах. Сашка не замечала ни спешащих мимо прохожих, ни нехотя начинающего накрапывать дождя. Ее глаза, легко меняющие цвет в зависимости от настроения, сейчас отливали сталью, как неприветливые невские воды. Домой идти не хотелось – там пусто и тихо.

Анна Петровна в больнице – вот уже целую неделю.

– Шансов на благополучный исход практически никаких. Все-таки возраст уже почтенный, – пожал плечами усталый врач, которого мама вчера схватила за рукав в больничном коридоре.

Анна Петровна, в одночасье ставшая какой-то бестелесной, похожей на полуоблетевший одуванчик, тихо спала. Впрочем, она спала сейчас почти все время – от лекарств, а может, просто от усталости, накопившейся за долгую жизнь. Сашка прибегала в больницу каждый день после уроков, умудряясь незаметно прошмыгнуть мимо строгой дежурной сестры, и, стараясь даже дышать как можно тише, сидела у кровати бабушки. Она приносила в стерильное пространство палаты то разлапистый, тронутый благородной патиной кленовый лист, то бордовую астру, печально отцветавшую на больничной клумбе. И никак не могла избавиться от пугающей мысли, что с каждой минутой, с каждым едва слышным вдохом Анна Петровна все дальше уходит в страну снов и уже не отыщет обратной дороги.

Сашка знала, что Анна Петровна, строго говоря, не приходится ей бабушкой. Но все детские воспоминания так или иначе были связаны с ней. В ее комнате, где царил уютный запах ванильных сушек и валерьянки, обожаемой раскормленным до фантастических размеров котом, Сашка засиживалась дотемна за уроками или «чаевными» разговорами, пока не раздавался тихий стук в дверь.

– Вот ты где! Вы уж извините за беспокойство – опять на прогоне программы пришлось задержаться, – вздыхала мама.

– Ну что ты обижаешь, Оленька, какое уж там беспокойство, – улыбалась в ответ Анна Петровна.

Этот диалог слово в слово повторялся едва ли не каждый вечер. Сашка, зачитавшись до первых сумерек и устав от звенящей в ушах тишины, скреблась к Анне Петровна, коротавшей время за вязанием. Шерстяные носки, как пушистые груши, вызревали на проворно мелькающих спицах, и тихое позвякивание под аккомпанемент тиканья старых часов (кукушка давно осипла, так что и носа не высовывала из домика) нагоняло мягкую дремоту. Между ними не было секретов, и был свой тайный язык недомолвок и шуток, непонятных чужакам. И когда они собирались за вечерним чаем и рассказывали друг другу о прожитом дне, то нередко на ходу складывались уморительные и совершенно фантастические истории. Потому что в жизни должно быть место волшебству, говорила Анна Петровна. И, как всегда, была совершенно права.

По семейному преданию, судьбы Анны Петровны и Ольги, Сашкиной мамы, пересеклись тринадцать лет назад в поезде Челябинск-Санкт-Петербург. Правда, самой Сашки тогда еще не было на свете – точнее была, конечно, уже была, хотя это совершенно не угадывалось по фигуре Ольги, сохранившей девичью хрупкость. Заметив, что девушка, молча глотая слезы, безотрывно смотрит на мелькающие за окном телеграфные столбы и покосившиеся домики безымянных деревень, Анна Петровна накормила ее дорожными припасами и мало-помалу выспросила, что приключилось со случайной соседке по купе. А узнав об обстоятельствах, которые вынудили ее купить билет на первый попавшийся поезд и умчаться в город, где нет ни одной родной души, предложила пожить у нее.