Читать Циник

Шрифт

Интервал

Автор выражает отдельную благодарность за поддержку любимой жене, Соне, своим детям, своим родителям, терпеливым «редакторам» Игорю Ахмерову, Егору Сироте и Виталию Сироте, Алику Марьянчику, Аркадию Витруку, Шуре Александрову, Марине Мусатовой и Дмитрию Руденко, и всем специалистам «АСТ», участвовавшим в издании!

Вступление

Я муки моего героя,

На ниве страсти и греха,

Решив, что ничего не скрою,

Облёк в причудливость стиха,

Чтоб рассказать под рокот МКАДа,

(Что чуть слышнее, чем цикада,)

О том, как рыцарский доспех

Служения прекрасной даме,

В наш сложный век играет с нами

То в пораженье, то в успех.

Завидово

Друзья, заглянем ненадолго,

На пару месяцев назад.

Где с Шошею скрестилась Волга,

Угодья дивные лежат,

Cредь них дом отдыха с отелем,

И первоклассный ресторан.

Туда, лечиться на неделю,

Как повелели доктора,

Уехал мой герой, Виталий.

Хотя и отроду ему,

Уж сорок восемь отсчитали.

Он холост был, и, потому,

С собой, в подобные курорты,

Возил девчонок для забав.

Чуть утро, оправляя шорты,

И чуб седой со лба убрав,

Бежал Виталий, бодрой рысью,

Вдоль ровно стриженых дерев,

И, на открытом солнцу мысе,

Шесть километров одолев,

Упорно занимался йогой,

Которую предпочитал.

Всегда, к тому же, плавал много,

Имел недюжинный закал,

Но, нынче ощутил усталость

От государственных забот —

Простуда, может быть сказалась,

Иль кризисный донельзя год.

А спутницы, меж тем, лениво,

С кроватей щурились на свет.

Их за окном перспектива

Слегка пугала, и, нет-нет,

Они друг дружку поддевали,

Мол: «захолустье – твой удел!»,

Пока не приходил Виталий,

Тогда клубок дрожащих тел

Сливался в утренний молебен

Любви, и дружбе, и теплу,

Так сладостен, так непотребен…

Потом, умывшись, шли к столу.

* * *

Когда, поев блинов и каши,

Спускались вниз герои наши,

Наполнить шумом вестибюль

Тамара говорила: «Юль,

Пойдем сегодня на массажик!»

«Конечно, но сперва в спортзал!»

Вот это жизнь! Порою, даже,

Виталий властно подзывал

Портье, то, заказать им баню,

То, лошадей пуститься вскачь,

То, в ресторан, котлет кабаньих

Вкусить, под квас и спотыкач[1].

* * *

Зарёй зарделся день четвертый,

И скука силой налилась,

События такого сорта

Нам всем знакомы, но, alas![2]

Им сладу нет. Мужчинам ведом

Симптом хандры – тоска подруг.

Скандал подчас приходит следом,

И, разорвать порочный круг

Способны только развлеченья,

Внимание, или дары,

Но, лучше, их объединенье.

Что ж, эти правила игры,

Виталий знал не понаслышке,

И, к испытанью был готов,

Он предложил поехать в Мышкин,

Но услыхал: «Ну, нет! Не то!»

Вздохнув притворно: «Dio mio![3]»,

С улыбкой лёгкой мудреца,

Из-за спины, как Игорь Кио[4],

Он ловко вынул два ларца,

Чья глубь, под итальянской кожей,

Скрывала золото серёг.

Тут был восторг, любовь, и всё же,

Покой курортный не сберёг

Виталий этими дарами,

И, в пятницу, в полночный бег

Собрались, чтоб ожило пламя

В горниле модных дискотек.

И, погрузились, без оглядки,

В подбор нарядов, перекрас,

Потом, скользя по Ленинградке,

Трещали, словно в первый раз

Огней увидев блеск столичный,

От возбужденья обалдев,

Меж тем, Виталий иронично

Следил за настроеньем дев.

Рассказ Виталия

Пускай он их и знал недолго,

Но, прикипел. Стареешь, брат?

Терзать себя не видя толку,

Он вылазке был даже рад.

Вдобавок, чувствуя к Тамаре