Читать Screenplay 4. Добившая_ся

Мы шли по берегу уже целый час. Не разговаривали, слова были лишними, лишь иногда встретившись глазами, глупо хихикали, как нашкодившие дети.

То, что я чувствовала, нельзя описать многими словами, но всё это вмещается в одно очень ёмкое слово «Счастье». Оно переполняло меня, выплёскивалось через край, и тогда я начинала громко и заливисто хохотать. Иногда, смеясь, садилась на землю и, наверное, выглядела как сумасшедшая – никто меня не веселит, не шутит, не рассказывает анекдотов, а я смеюсь так звонко, что смех эхом отлетает от противоположного берега. И тогда Рональд, глядя на меня, заражённый мной, тоже начинал смеяться. И мы останавливались и хохотали, а потом он подхватывал меня на руки и кружил в воздухе, целовал в лоб, в губы – куда доставал, ставил на землю и обнимал. И мы снова шли, и идти было очень легко, казалось, мы просто перебираем ногами в воздухе, а Земля сама крутится под нами. И я думала, что счастливее я уже быть не могу, но тут Рональд снова удивил меня.

Он вдруг остановился и распахнул объятия. Что-то двигало меня к нему, возможно, как обычно мои собственные ноги, которых сейчас я почему-то не ощущала. И он приближался. И когда я вошла в кольцо из его рук, когда прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза, то ощутила нечто странное и чудесное, похожее на внезапное пробуждение от затянувшегося унылого сна. Будто долгие, бесконечно долгие годы до этого я провела в забытьи под чарами отравленных веретён, которыми колола себе руки постоянно на протяжении всей жизни. Но вдруг проснулась, остатки сна мгновенно развеялись, и теперь я могла воспринимать мир таким, какой он есть. Видеть его только что открывшимися глазами. И в этом новом мире Рональд положил руки мне на плечи, чуть наклонился, так, чтобы оказаться глазами со мной на одном уровне, и сказал очень серьёзно:

– Это было не просто так. Я никогда ничего не делаю просто так.

– Ха-ха-ха!

– Я говорю серьёзно, Лиз. Как только я увидел тебя, голос крови начал шептать мне: «Да! Да! Да!». Но осторожность и разум просили ждать, просили не торопиться. Я актёр и на экране и в жизни. Я очень хорошо умею прятать себя и выглядеть нормальным, но если бы ты только знала, что происходило у меня внутри! Сейчас я уверен, Лиз. Уверен в тебе и, главное, уверен в себе, – он взял мои руки, потер их, словно согревая и сказал: – Я никогда не прикоснулся бы к тебе только для того, чтобы прикоснуться. К кому угодно, но только не к тебе… Это сложно объяснить. Инфантильность, эгоистичность уже очень давно остались в прошлом, сейчас я зрелый мужчина, Лиз, и знаю, что несу ответственность. Жизнь научила меня бережно относиться к человеческим чувствам, а в тебе я вижу именно это – способность чувствовать и очень сильно…

Я смотрела в его спокойные мудрые глаза и понимала, о чём он говорит. Мы в ответе за тех, кого приручили. Очаровали. Об этом. На таких, как мы с ним, лежит огромная ответственность за чужие жизни, потому что нас любят чаще и больше, чем остальных. Мы привыкли просчитывать на сто ходов вперёд, заглядывать в будущее с тем, чтобы быть уверенными – мы не причиним боли. О других мы переживаем даже больше, чем о себе.

Когда-то мы прошли через все эти круги ада, на каждом из которых расположились последствия болезненного для партнёра расставания. Преследования, выглядывания, разговоры, букеты в ручке входной двери, плачущие родственники, осуждающие друзья, истерики, ночные звонки со слезами и угрозами… Мы убивали, нас убивали, и теперь мы знаем цену неосторожным обещаниям, ложным надеждам. Зато сейчас он уверен… Господи, какое простое объяснение этой его холодности и проклятой сдержанности!