⇚ На страницу книги

Читать Мы из СВУ - стр. 4

Шрифт
Интервал

Всё это действо происходило в летнем лагере, который в этот ответственный период радостно оживал, с благодарностью предоставляя в распоряжение абитуриентов все свои площадки и сооружения. Селили нас в ту пору в кубриках деревянных построек, именуемых казармами, и, насколько я помню, помещалось в этих простеньких сооружениях великое множество мальчишек со своими чемоданами и сумками.

Когда был взят последний рубеж экзаменационной страды, мы с напряжением ждали объявления результатов, и каждый из нас мечтал оказаться в желанном списке новоиспечённых суворовцев. И как же я радовался, обнаружив себя в списке тех, кто прошёл без потерь всю эту кухню и был зачислен в СВУ! Моя душа пела, и я был счастлив, что у меня всё получилось просто замечательно.

А потом началось знакомство с нашими будущими отцами-командирами. Из тогдашних офицеров мне больше всего запомнился капитан Белявский Виктор Павлович с его тихим и спокойным голосом и взглядом серых глаз сквозь хитроватый прищур. Этим взглядом он просвечивал каждого из нас, как рентгеном, и всё время делал какие-то пометки в небольшом блокноте. К своим будущим питомцам он относился с нескрываемым пристрастием, всерьёз мечтая видеть в третьем взводе новой пятой роты только самых лучших, а потому методично и поступательно ещё на стадии абитуры составлял на каждого подробное досье. Это был один из способов досконального изучения личного состава, вверенного ему для обучения и воспитания.

Мы этого, конечно же, не знали, иначе маленькую секретную книжку командира третьего взвода вероятнее всего ожидала бы незавидная судьба с полным её уничтожением. Не знали мы и того, как проводилось распределение поступивших по ротам, а их было три, и по взводам, коих в каждой роте было четыре. Вероятнее всего, на распределение по ротам опытный офицер-воспитатель капитан Белявский повлиять не мог, но в процесс отбора суворовцев пятой роты в свой третий взвод, он, безо всякого сомнения, попытался вмешаться на самой ранней стадии.

«Мой взвод должен быть лучшим, а потому ко мне должны попасть…», – тут командир взвода ненадолго задумался и через минуту размышлений стал отмечать в тетради благонадёжных по его разумению воспитанников.

К справедливости сказать, далеко не все из отмеченных попали именно к нему, и на то были свои объективные причины, доминантой которых стал командир роты подполковник Стрижак, самый старший из офицеров и по чину, и по званию, и по возрасту; а потому, когда он увидел список, любезно предоставленный командиром третьего взвода для утверждения, то завёлся с полоборота, как мотор нового внедорожника, и на выдохе резюмировал:

– Ещё чего захотел, капитан! У меня, между прочим, в ответ на ваш список имеются собственные соображения, – и с этими словами командир роты выложил перед недовольным капитаном аккуратные записи, собственноручно сделанные накануне. – Вот так. И если уж на то пошло, пару человечков я вам разрешу поменять. Но только двух, и всё!

На том и порешили, и уже вечером на повзводном построении, одетые в форму суворовцев, непомерно великоватую для каждого из нас, а потому сидевшую мешковато на хрупких юношеских плечах, мы впервые услышали знаменитое Белявское: