ПОСЛЕДНЯЯ БЕНЗОКОЛОНКА
К бензоколонке на шоссе посреди неохватной степи, почти пустыни, подкатил роскошный лимузин. Не в точном значении слова, в нем не было стеклянной перегородки, отделяющей передние сиденья для водителя в форменной шоферской фуражке и, возможно, телохранителя, от купе для хозяина, босса или главаря, с местом для серебряного ведерка, в котором во льду охлаждается бутылка «Дон Периньона», и откидными столиками полированного махагона, но все остальные атрибуты лимузина этот шедевр немецкого автомобилестроения имел несомненно, включая холодильник для серебряного ведра.
Хотя небо заволокли низкие черные тучи, а ветер, дующий из степи, нес облака пыли, верблюжьих колючек, обрывков бумаг и пластиковые пакеты, было душно, как в предбаннике преисподней.
Андрей, заправщик и по совместительству разнорабочий и уборщик, подошел к единственной машине, которой понадобился бензин, за многие часы, а может, за пару дней. Ему было за тридцать, но до сих пор он не мог толком понять, чем занимается по жизни.
Стекло водительского окна опустилось:
– Полный бак, – сказал клиент и добавил. – Если хватит бензина.
Выглядел солидно, было видно, что вопрос о деньгах его не волнует. И было видно, что он не спал сутки или больше. На пассажирском сиденье впереди полулежала блондинка, возложив босые ноги на приборную панель. Ноги были худые и длинные. Ее лица Андрей не разглядел, но не сомневался, что с лицом у нее все в порядке. Впрочем оба клиента и не повернули к нему лиц, уставившись прямо перед собой, как будто их лимузин продолжал лететь по шоссе из ниоткуда в никуда. Точнее на юг, все глубже и глубже в степь.
Радио или телевизор в лимузине вещал деланно озабоченным голосом, сразу и не поймешь, мужским или женским:
КРИЗИС НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ НАБИРАЕТ ОБОРОТЫ. АВИАНЕСУЩИЕ УДАРНЫЕ ГРУППИРОВКИ США И НАТО ЗАНЯЛИ ПОЗИЦИИ ДЛЯ ОБСТРЕЛА ДАМАСКА И, ВОЗМОЖНО, ТЕГЕРАНА. РОССИЯ ПОТРЕБОВАЛА СРОЧНЫЙ СОЗЫВ СОВЕТА БЕЗОПАСНОСТИ ООН, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ГЕНЕРАЛЬНАЯ АССАМБЛЕЯ ООН НЕДАВНО ЛИШИЛА РОССИЮ ПРАВА ВЕТО…
Андрей открыл лючок бензобака, открутил крышку и вставил пистолет заправочного шланга. Да, он схитрил, не спросив клиента, бензин какой марки тому залить, но почему-то ему подумалось, что это лишнее, и он включил насос самого дорогого топлива.
В свои почти тридцать пять, когда земная жизнь пройдена до половины, у Андрея не было ни жены, ни детей, не было и не предвиделось. Жил он со старухой матерью, женщиной крикливой, гневливой, сварливой, но по-своему доброй. Она изводила Андрея попреками, переходящими в откровенные издевательства, насмехаясь над его жалкой жизнью, над тем, что он холостяк, а у нее нет внуков, что работает он за копейки, даже у нее пенсия больше, что он неудачник по жизни, тогда как «другие»… О «других» она знала исключительно по телевизионным сериалом.
Телевизор в доме, где Андрей жил с матерью, работал едва ли не круглосуточно. Его мамаша смотрела все подряд, но не как бездумный потребитель, а активно участвуя в просмотре. Она гневно и вслух осуждала тех участников политических ток-шоу, кто жалко противоречил телеведущим и подсказывала героям сериалов, что тем надо говорить и делать. Когда в передачах звучал записанный смех за кадром, она подхихикивала вместе с записью.