Господина Безбашнева мучил повторяющийся кошмар.
На него во сне надвигалось громадное чудовище о двух головах, которое опасно шипело, рычало, искрило, плевалось и производило жуткий металлический скрежет. В головах чудовища господин Безбашнев то периодически узнавал неведомую химеру, одна голова которой напоминала льва, а другая – знакомого с детства Змея Горыныча, то вдруг обнаруживал знакомые черты своих младших партнеров Бейбаклушкиных.
Чудовище наводило невероятный первобытный ужас на президента корпорации Безбашнева, особенно тогда, когда начинало говорить. Одна голова, сияя румянцем на драконьих щеках, призывала покончить с рутиной и изобрести новый способ замеса. Другая, сверкая золотой оправой очков, шипела об исключительных заслугах и уникальности продукта, оставившего далеко позади известных ей одной конкурентов.
Голова, похожая на младшего партнера Бейбаклушкина, начинала азартно изрыгать пламя из своей огнедышащей пасти, а та, что принадлежала его дражайшей супруге и младшему партнеру Бейбаклушкиной, страшно скрежетала, в результате чего на господина Безбашнева сыпались кипы платежек „на подпись“. Президент задыхался, затыкал уши и прятал руки, к тому же ему было очень жарко от раздуваемого пламени. А чудовище наступало, увеличивалось в размерах и скрежетало и грохотало еще пуще. Когда оно заслоняло собой дневной свет, господин Безбашнев начинал просить пощады. Но, как это бывает во сне, ни одного звука не вырывалось из его опаленного горла. И двигаться он тоже не мог, несмотря на прилагаемые усилия. Он пытался установить с чудовищем мысленный контакт и посредством телепатии внушить ему (или им) заверения в своем лояльном отношении и способности к развитию. Но чудовище, единожды извлеченное из-под раскопок доисторического гаража, очевидно, так и не освоило способности к чтению мыслей и не реагировало на эти уверения.
Тогда господин Безбашнев начинал призывать на помощь внешние силы, и тут его сновидение обретало совсем уж неуправляемые черты. Начиная с этого поворота сюжета страх президента нарастал и поедал его до костей, не в пример чудовищу о двух головах.
На призывы господина Безбашнева непременно являлась звеньевая (так он ее мысленно окрестил) в красном пионерском галстуке. Зычным голосом произнося речевку и стуча в небольшой барабан, она призывала господина Безбашнева строиться и равняться. Странно, но этот небольшой барабан производил столько шума, что грохот затмевал даже скрежет и рыки чудовища. Еще более странным был тот факт, что чудовище, завидев звеньевую, начинало декламировать речевки и строилось, таская за ней правофланговое знамя. У господина Безбашнева лопались перепонки, сводило челюсти и слезились глаза. В один миг он покрывался во сне липким потом, потому что не знал ни одной речевки и никогда не строился под правофланговым знаменем, тем более господин Безбашнев не умел ходить строем. Понимая, что час расплаты близок, он молился только об одном – чтобы звеньевая никогда не узнала его главный секрет, иначе наказания страшнее не придумает ни один из самых кровожадных конкурентов.