«Это приятно: хотеть знать и иметь возможность узнать, что будет дальше в продолжение». Вот и возникло продолжение, приключений Джоника.
Новая часть получилась, в стиле «роуд—муви». Вместе с рассуждениями о жизни, о смерти, о времени. О многом, что зацепилось, что хотелось сказать, по «дороге» написания.
Благодарю всех, кто помогал в работе над книгой, и принимал участие, даже не подозревая об этом.
Конец мая 1643 года от рождества христова.
* * *
Пурпурно—рубиновый, косой крест с иглами шипов, как живой затрепыхался, забился в агонии. Вобравший в себя неприкаянные людские души, он затрепетал на слабеньком, чуть поднявшимся дуновение полуденного ветра.
Испуганной осиротевшей птицей, потерявшей птенцов, заполоскались две кровавые полоски, вышитые киноварной нитью на двуязычном стяге.
На испачканной гарью сражения, бывшей когда-то ослепительно белоснежной, шелковой материи полотна.
Расправляя истёрзанные крылья, непокорный штандарт испанской гвардии, взвился в бездонные майские небеса, по воодушевляющему приказу капитан—генерала отважного герцога Альбукерка.
Презрев к дьяволу и черту, неоднократные предложения о сдачи в плен, галантных французов, на весьма выгодных и достойных короля условиях: всем раненым гвардейцам помощь лекаря, оставаться при своем оружие и флаге, далее после недели плена – роспуск по своим домам.
Естественно, кто пожелает вернуться в Испанию.
А кто, дескать, захочет, может оставаться и служить во благо Франции и трона нового, недавно родившегося короля Людовика XIV де Бурбона, по будущему прозвищу современников – Король Солнце.
Но выбрав общим решением терции, гордую смерть на поле боя.
… – Поднять штандарт, – дрогнувшим воплем отчаяния из последних сил завопил, захлебываясь истекающей кровью от ранений, сидевший на грубом деревянном помосте, умирающий герцог.
После очередной кровавой схватки, прибравший к себе навечно новую жатву павших воинов, с обеих сторон.
Молодой, совсем безусый юноша, копейщик прытко подхватил с земли отложённый стяг на момент очередной атаки конницы французского дворянства.
Раздвинув изрядно поредевшие линии шеренг испанцев, бравирую напоказ он, этот юнец—пикинёр, то есть воин с длинной пикой, выскочил впёред из общего строя гвардейцев, уперев высокое древко флага в землю.
Да вдобавок задорно выкрикивая в спины отступающим французам, обидные для этой национальности ругательства.
Зефир дыхания воздуха, бог весть откуда-то возникнувшим, освежал во время минутной передышки, изнуренные лица и усталые тела третьей, да уже не третьей центральной, а самой последней терции, окружённой со всех сторон бесчисленными французами.
Что осталась от пяти полков терций испанской гвардии.
Да и от самой армии тоже совсем ничего не осталось.
Все были убиты, или захвачены в плен, а в лучшем случае разбежались по близлежащим полям и селеньям, возле неприметного и захолустного городка, под названием Рокруа.
Вошедшим в Историю, как местом «испанской мясорубки».
После которой королевская Испания, навсегда потеряла свое военное могущество на арене Европы.