В ночь на десятое января ударил мороз минус сорок. Накануне весь день заливало дождём, и горожане сетовали на суровую для южного приморского города зиму с температурой плюс десять. Наутро лужи превратились в стекло, стоки канализации украсились прозрачными волнами льда, дороги покрылись скользкими буграми, и город замер.
Такой жуткий мороз выдался впервые три года назад и стал настоящим бедствием. Бездомные бродяги замёрзли насмерть, и несколько жителей в своих квартирах тоже. Той тёплой зимой народ спал с открытыми окнами, а стужа разом рухнула на город и принесла ледяной ужас. Теперь горожане заранее законопатили окна, включили обогреватели, и легли спать под многослойные одеяла, чтобы встретить утро живыми.
Ближе к двенадцати часам дня улицы наполнились туристами, которые примчались поглазеть на аномалию. Они шли прямо по пустой проезжей части, скользя, падая и хохоча, фотографировали ледяные шубы на домах и шапки снега на деревьях.
– С каждым годом туристов больше, поэтому всё для них, – сказал мэр, – устроим Неделю Льда, найдите художников, чтобы соорудили ледяные скульптуры.
Однако днём на площади кроме палаток с едой и водкой из-под полы достопримечательностей не было. Мэр по телефону отодрал начальника отдела культуры, сказав, что если завтра утром фигур не будет, пусть пеняет на себя.
Начальник по культуре спешно собрал подчиненных и начал жалобно вопрошать, есть ли в городе такие художники. Подчиненные прятали носы в высокие воротники свитеров и мотали головами, а потом вспомнили, что есть какой-то парень на окраине, который каждый раз в мороз, у себя во дворе лепит фигуры.
– Чего молчали-то? Валенки в зубы и бегом к нему, берите уазик, – завопил начальник и помчался вместе с ними.
***
Вдали от центра многоэтажный бетонный кубизм редеет и превращается в низенький деревянный частный сектор, с резными окнами, двориками, лающими псами и дымящимися трубами. В ледяную неделю печи кочегярят дни и ночи напролет.
Утром во дворе такого покосившегося дома, в клубах морозного тумана и печного дыма, стоит взъерошенный парень без шапки и в расстегнутой куртке. Он подставляет бородатое лицо падающим с неба снежинкам. Опять этот день, опять мороз.
По двору расставлены открытые деревянные короба. Вчера они наполнились дождевой водой, и теперь вода стала льдом. Взъерошенный рубит деревянные короба топором, освобождая прозрачные глыбы. Затем он неторопливо без рукавиц громоздит их друг на друга, пока они не выстраиваются в башню высотой с него самого. Он заводит бензопилу, держит её железное вибрирующее тело голыми руками на трескучем морозе и начинает вытачивать ледяную фигуру женщины.
Вчера он снова почувствовал приближение стужи. В предбаннике он закрыл глаза, прислонился спиной к стене, и погрузился в воспоминания, которые спали до наступления зимы. Каждый раз в этот день, уже четвёртый год.
Бензопила скользит по краям глыбы, лаская формы будущего ледяного тела, от бедра к талии, от шеи к плечам. Он отмечает черты лица, острый нос, губы приоткрыты в улыбке, как в тот день, когда они виделись последний раз в замёрзшем городке за Полярным кругом.