Не бойтесь того, что ваша жизнь должна окончиться;
бойтесь того, что она так и не начнется.
Джон Ньюмен
Пролог
Все вокруг было абсолютно неправильным.
Сидя в углу пустой палаты старой психиатрической лечебницы, Ким прислушивался к малейшему подозрительному звуку. Серые стены давили на него с непреодолимой силой и сжимали до размера молекулы. Может, ничего не произойдет, и медсестра вообще забудет число 36? Как же выбраться?
Прошло две минуты. Никакого шума. Даже свиста бушующего за окном ветра в этом жутком месте не было слышно. Будто все вокруг накрыло одеяло густой, непреодолимой тишины. Казалось, что ее даже можно попробовать на вкус или раздвинуть руками. И это уже начинало надоедать.
Шаг.
Это было неожиданно. Ким даже подпрыгнул от внезапности.
Еще один.
Стук ярко красных каблуков доносился из коридора, на противоположном конце которого находилась дверь, ведущая в палату Кима. Цокот каблуков цвета крови приближался. Ким знал, что они именно такого цвета, ведь они подходили к палате 36 каждый вечер. И каждый вечер ему приходилось преодолевать невыносимые муки. Ким нервно вжался в угол, надеясь пройти сквозь стену, влиться в холодный бетон и остаться там навеки, только бы эти каблуки не дошли до номера 36.
Шаг за шагом Она приближалась. Вот уже проплыла мимо палата номер 30. Осталось немного.
Что делать?
Первая стадия в таких ситуациях – паника. Ким весь дрожал от страха, как осиновый лист. Казалось, даже пылинки на полу поднимались от вибрации его тела, а со стен опадала побелка. Страх будто наполнял своим холодным дыханием каждую клетку тела.
Номер 32.
Следующая стадия – отрицание. «Этого просто не должно происходить! Это не я попал в эту ситуацию, а кто-то другой! Сейчас я проснусь, и потом посмеюсь над своим дурным сном!» – эти мысли промелькнули в голове Кима за доли секунды. Но ни он, ни даже кто-то другой не проснулся. Все происходило именно с ним, здесь и сейчас.
Номер 34.
Последняя стадия – принятие. Все казалось очевидным и неизбежным. Как можно сопротивляться, если сделать ничего нельзя? Придется только сидеть и ждать, когда все произойдет. Может, станет легче? Поскорее бы это закончилось.
Номер 36.
Каблуки прекратили свой будоражащий ритм, как будто стучит метроном, отмеряя адский темп. Цифры 36 криво висели на двери, ведущую в палату, где сидел, скорчившись, Ким Сталлен.
В твердый металл двери постучались. Небольшое окошко со скрипом отворилось, и одинокий луч света полоснул по глазам заключенного.
–Мистер Сталлен, откройте двери, и мы начнем лечение, – раздался слащавый голосок медсестры.
«Держись», – прошелестело то ли в голове, то ли откуда-то из-за стены.
«Хрена с два я ей открою», – подумал Ким. Он еще сильнее забился в угол, если это вообще было возможно, и что-то несуразное буркнул в ответ. Из-за двери снова раздался голос:
–Мистер Сталлен, я буду вынуждена использовать ключ, – и в доказательство в ржавый замок почти беззвучно вошел холодное железо. – Откройте дверь самостоятельно – лучше будет! – провернувшись три раза вокруг своей оси, ключ замер на мгновение и вышел из отверстия.
–Я вхожу внутрь!
Дверь беззвучно пришла в движение, и, громко ударившись о стену коридора, остановилась. Грохот от удара гулко отразился от стен холла психиатрической лечебницы №7.